Отплывали, как и планировалось, с первыми лучами солнца. Впереди предстоял еще один день речной прогулки для меня и рутинной работы – для
остальных. Однако не успела на мне после возвращения на «Гольмсток» просохнуть одежда, а гребцы, разминая плечи, только-только закрепили в
уключинах весла, как вдруг на фоне тумана, со стороны фуэртэ Транквило, показалось темное пятнышко.
По Пуресе двигалась ланча, и все бы ничего, только неслась она против течения с умопомрачительной скоростью. О двигателях в Терра Нубладо
пока слыхом не слыхивали, даже о паровых, а чтобы развить такую прыть на парусе и веслах, требовался сильный ветер, прочные огромные паруса
и команда, сплошь состоящая из олимпийских чемпионов по академической гребле. Неизвестно, кем являлись гребцы на той посудине, но паруса на
ней стояли стандартные, а ветер в это утро дул умеренный.
Мы не отрываясь следили за приближающейся ланчей. Даже невозмутимые оседлые привстали со скамеек и тревожно всматривались в даль. Вскоре
стало понятно, что лодок в действительности две и движутся они, скрепленные между собой, под одним парусом. Гребцы катамарана работали
веслами в неимоверном темпе, отчего, казалось бы, не слишком быстроходная посудина рассекала речные волны словно, торпеда.
И эта «торпеда» шла прямиком на «Гольмсток»!
– Либро! – заскрежетал зубами Инод. – Нам не успеть выйти из заводи! Он запрет нас здесь, как в бутылке!
– Вот и отлично, – ответил я и, поймав удивленный взгляд капитана, пояснил: – Оставайтесь на месте и никуда не бегите. Горловина у нашей
«бутылки» узкая – помнишь, ты еще боялся вчера, что мы в нее не протиснемся? Катамарану сюда и подавно не проникнуть. Либро бросит его у
выхода и снарядит к вам сухопутную делегацию. Это разделит и ослабит его силы.
– Что вы задумали, респетадо?
– Разыграю с Твердолобым партию в калибрик... Теперь попрошу внимания! – Я повысил голос, дабы меня расслышали все находившиеся в ланче. –
Плывите на берег, разбегайтесь кто куда и прячьтесь! Никакого геройства – помните, с кем имеете дело! Не бойтесь, когда я начну проповедь,
Либро станет уже не до вас. Если мне повезет, ваше добро останется невредимым, если нет – вам все равно не уберечь его. Вы окажете мне
неоценимую услугу, если сделаете все как я сказал! Поторопитесь! Удачи, респетадос!
После этих слов я перемахнул через борт и поплыл обратно к берегу.
– И вам удачи! – крикнул мне вслед Инод. – Мы постараемся!..
Выйдя из воды, я не стал задерживаться на пляже, а, пригнувшись, припустил со всех ног к зарослям кустарника. Они обрамляли песчаную заводь
и доходили вплоть до берега Пуресы. К берегу я под прикрытием растительности и направлялся. Скинув плащ и шляпу, чтобы не цеплялись за
ветки, я добрался до побережья в ту минуту, когда катамаран Либро перекрыл «бутылочное горлышко». Пираты бросили якорь аккурат напротив
выхода из заводи. Я выбрал себе наблюдательную позицию и залег, выжидая подходящего момента. Пока что мой расчет был верен: Твердолобый не
рискнул загонять катамаран в узкую протоку и теперь наверняка готовился к высадке. Я полагал, что на борту пиратской посудины останется не
больше трех человек, в то время как подавляющая часть «чертовой дюжины» пиратов отправится на «Гольмсток» во главе с капитаном. Хотелось
надеяться, что негоциант крепко усвоил мои рекомендации, будет паинькой и не ввяжется в драку – о Твердолобого обломали зубы мерсенарии
двух диктаторов, куда уж до них Иноду со своей командой. |