|
Поэтому и получила для острастки «подкожно» весь остаток револьверного барабана... Вот так улов, присвистнул я, окидывая поле отгремевшей баталии усталым взглядом. Прямо как в старые добрые времена, когда я только начинал службу. Но на сегодня игры закончились. Теперь предстояла сплошная рутина, пусть скучная, зато не такая суетливая. «Воздаяние номер четыреста сорок пять открыто!»... Закончится ли когда-нибудь этот список? А если закончится, где гарантия, что вместо него мне не подкинут другой? Возможно, у Баланса и имеется на это ответ, но вряд ли я его когда-либо узнаю... Глава третья – Я не помешал тебе, Патрик? – Ну что вы, профессор! Конечно же, нет, входите! Что-то рановато вы сегодня. – Рановато?! Да ведь уже почти восемь утра! Я даже немного припоздал, так как обычно прихожу на полчаса раньше. Что с тобой, Патрик? У тебя нездоровый вид. Похоже, ты работал ночь напролет. Вот что тебе скажет профессор Эберт: езжай-ка домой и хорошенько отоспись. Никаких экспериментов на сегодня не предвидится: Джесси по горло в работе и отвлекать его сейчас нецелесообразно. Как только он освободится, я с тобой сразу же свяжусь и мы отправим его прогуляться по Терра Олимпия... Так чем ты тут ночью занимался, Патрик?.. Что вздыхаешь? Случилось что-нибудь неприятное? – Да нет, профессор, в Терра Нубладо все в норме и Джесси тоже вроде бы в порядке. Правда, с часу двадцати двух до часу тридцати шести датчики фиксировали у подопытного сильный эмоциональный всплеск, но теперь диаграмма вернулась к прежним показателям. Вот, можете убедиться. – Очевидно, всплеск был связан с активностью Джесси в процессе работы. Я проверю отчеты дежурной смены у себя в кабинете. Так ты не ответил, что тебя беспокоит, мой друг. – Моя дочь, профессор... Вы ведь знаете, что она больна, не так ли? – Разумеется, Патрик, разумеется... Я в курсе, что твоя малышка Анабель страдает врожденной патологией Госса и не может говорить. Это очень страшный недуг. Я всем сердцем хотел бы ей помочь, но сам понимаешь... Есть болезни, перед которыми даже у современной медицины опускаются руки. Сочувствую тебе, мой друг. Извини глупого старика, что надоедал тебе своими расспросами. – Сейчас самочувствие Бель более-менее стабильное. Мистер Адамс поспособствовал нам попасть в клинику самого академика Госса. Там Бель здорово помогли и полностью излечили ее от осложнений после прошлогоднего приступа. Теперь мы состоим в клинике Госса на учете и регулярно проходим обследования. – Я знаю Альберта Госса. Мы вместе учились в Аахене, правда, на разных факультетах. Госс – талантливый врач, и это замечательно, что твоя дочь попала на лечение именно к нему. – Я в неоплатном долгу перед мистером Адамсом за это... Но сегодня дело не в болезни Анабель, профессор. Точнее, не только в ее болезни. Не мне вам объяснять, что доставляет страдания больным патологией Госса. Когда Анабель была еще ребенком, мне показалось, что я нашел для нее наилучшее лекарство – разрешил ей посещать Терра Куэнто. Вы ведь не забыли Терра Куэнто, профессор? Это был наш первый мир, во многом несовершенный, полный парадоксов, а то и вовсе откровенных несуразностей. Но когда Бель уходила в него, она забывала обо всем на свете. В том мире для нее не было ни боли, ни страданий. |
