Когда я, вместе с другими новокровками, прибыла в Ирабеллу, слухи о нас стали распространяться, как эпидемия. «Та странная женщина умеет менять себе лицо. Этот дерганый тип может наплести иллюзий. Девочка-тех убивает мыслью». Ужасно, когда тебя боятся. А хуже всего – я никого не в силах винить. Мы непохожие и странные, у нас есть сила, с которой не в состоянии тягаться даже Серебряные. Мы – оборванные провода, сломанные машины; мы продолжаем постигать себя и свои способности. Кто знает, чем мы можем стать?

Я подавляю привычную неловкость и захожу в комнату.

Командный пункт обычно полон включенных экранов и раций, однако сейчас в помещении царит странная тишина. Гудит только один-единственный передатчик, выдавая длинную ленту бумаги, на которой напечатано зашифрованное сообщение. Полковник стоит над прибором и читает всё удлиняющийся текст. Его обычные тени, братья Мэры, сидят рядом, оба нервные, как кролики. При взгляде на четвертого человека в этой комнате я понимаю, что за сообщение они получили.

Известия о Мэре Бэрроу.

Иначе что тут делать Кэлу?

Он хмурится, как обычно, положив подбородок на сплетенные пальцы. Долгие дни под землей сыграли свою роль – его светлая кожа стала еще бледнее. Для принца он как-то уж слишком распускается в тяжелые времена. Прямо сейчас Кэл выглядит так, словно ему необходимы душ и бритва, а еще – несколько увесистых затрещин, чтобы выйти из ступора. Но он по-прежнему остается солдатом. Он первым переводит взгляд на меня.

– Кэмерон, – произносит он, стараясь говорить спокойно.

– Калор.

В лучшем случае он – принц-изгнанник. Нет нужды в титулах. Разве что я хочу его позлить.

Отец и дочь – два сапога пара. Полковник Фарли не отрывается от ленты, однако отмечает мое присутствие преувеличенным вздохом.

– Давай не будем тратить время, Кэмерон. У меня нет ни людей, ни ресурсов, чтобы предпринять попытку спасения целого легиона.

Я беззвучно проговариваю эти слова вместе с ним. Он произносит их почти каждый день.

– Легион едва обученных подростков, которых Мэйвен погубит, как только ему представится возможность, – возражаю я.

– И ты продолжаешь мне об этом твердить.

– Иначе вы забудете! Сэр, – добавляю я, слегка вздрогнув.

«Сэр». Я не приносила присягу Гвардии, хоть они и обращаются со мной как со своей.

Полковник прищуривается, глядя на бумажную ленту.

– Ее допрашивали.

Кэл встает так быстро, что стул падает.

– Мерандус?

По комнате прокатывается волна жара, и я чувствую приступ дурноты. Не из-за Кэла – из-за Мэры. Из-за ужасов, которые она сейчас переживает. Расстроившись, я сцепляю руки на затылке и тяну себя за вьющиеся волосы в основании шеи.

– Да, – отвечает полковник. – Некто по имени Самсон.

Принц произносит довольно цветистое для аристократа ругательство.

– И что это значит? – спрашивает Бри, рослый старший брат Мэры.

Трами, второй и последний из оставшихся в живых братьев Бэрроу, хмурится.

– Мерандусы – клан королевы. Шепоты… они читают мысли. Они разорвут ее на части, чтобы найти нас.

– Или просто для развлечения, – глухо рокочет Кэл.

Оба брата Бэрроу краснеют при этих словах. Бри энергично смаргивает внезапные слезы. Мне хочется взять его за руку, но я остаюсь на месте. Я уже слишком часто видела, как люди шарахаются от моего прикосновения.

– Вот почему Мэра ничего не знает о наших операциях за пределами Така, а Так полностью эвакуирован, – быстро произносит полковник.