Серебряный кивает и устремляется вдогонку за племянником. Многие замолкают и смотрят ему вслед.

– Капитан Фарли, что думаете? – спрашивает полковник, и его резкий голос вновь привлекает общее внимание.

Он складывает руки на груди и поворачивается к дочери.

Фарли сосредоточена. Услышанная речь как будто не произвела на нее никакого действия. Она прожевывает кусок картошки.

– Естественным откликом было бы запустить свою трансляцию. Опровергнуть утверждения Мэйвена, показав стране тех, кого мы спасли.

Использовать нас для пропаганды. Сделать то же самое, что сделал Мэйвен с Мэрой. Я чувствую дурноту при мысли о том, что меня поставят перед камерой и заставят петь хвалы людям, которых я едва выношу и которым не доверяю.

Полковник кивает.

– Согласен…

– Но я не думаю, что это будет правильно.

Полковник поднимает бровь над незрячим глазом.

Фарли продолжает:

– Это будут просто слова. Бесполезная трата времени в нынешней ситуации, – она постукивает пальцами по губам, и я вижу, как крутятся колесики у нее в голове. – Вот что я думаю… пускай Мэйвен говорит, а мы будем действовать. Наше проникновение в Корвиум уже напрягло короля. Вы слышали – он умолчал об этом? Он пытается укрепить общий дух. Очевидно, при дворе не всё ладно.

Джулиан возвращается, держа руку на плече Кэла. Они одного роста, хотя Кэл килограммов на двадцать тяжелее дяди. Тюрьма Коррос всерьез сказалась на Джулиане, как и на всех, кто там был.

– У нас много сведений, касающихся Корвиума, – продолжает Фарли. – И его стратегическая важность для Норты, не говоря уж о боевом духе, делает Корвиум прямо-таки идеальным местом.

– Для чего? – спрашиваю я внезапно, удивив всех присутствующих, в том числе себя.

Фарли достаточно опытна, чтобы обратиться ко мне напрямую.

– Для первой атаки. Для того, чтобы Алая гвардия официально объявила войну королю Мэйвену.

Кэл издает сдавленный вопль. Это вовсе не то, что ожидаешь от принца и солдата. Его лицо бледнеет, глаза округляются… от страха?

– Корвиум – крепость. Город, выстроенный с одной-единственной целью – устоять во время вой-ны. Там тысяча Серебряных, обученных…

– …распоряжаться. Сражаться с Озерными. Стоять за линией огня и отмечать места на карте, – возражает Фарли. – Скажи мне, что я ошибаюсь, Кэл. Скажи, что твои сородичи готовы сражаться внутри собственной цитадели.

Взгляд, который он устремляет на нее, испепелил бы любого, но Фарли не ведет и бровью. Более того, она укрепляется в своем мнении.

– Тебя и всех, кто последует за тобой, ждет смерть, – говорит Кэл.

Она смеется при этом откровенном выпаде и еще подливает масла в огонь.

– На меня не рассчитывайте, – рычит Кэл. – Удачи тебе в атаке на Корвиум… без сведений, которые ты рассчитывала получить.

Эмоции Фарли не настолько окрашены способностью. Комната не сгорит, и неважно, каким красным становится ее лицо.

– Я уже получила все, что нужно, от Шейда Бэрроу!

Обычно это имя отрезвляет всех. Вспомнить о Шейде Бэрроу значит вспомнить, как он погиб и как его смерть отразилась на людях, которых он любил. Мэра застыла и опустела изнутри, превратилась в человека, готового пожертвовать собой, чтобы уберечь друзей и родных от страшной судьбы. Фарли осталась одинока в своей решимости – и сосредоточилась только на Алой гвардии и больше ни на чем. Я почти не знала Фарли и Мэру до того, как Шейд погиб, но даже мне грустно вспоминать, какими они были. Потеря изменила обеих, и не к лучшему.

Фарли преодолевает боль, которую причиняет воспоминание о Шейде, – хотя бы ради того, чтобы наказать Кэла.