Аллисса повернулась к нему.

— Я не знала об этом, — ее мама рассказывала лишь кусочки за годы. Он указал на диван, и она села, ей было интересно узнать о прошлом мамы. Может, это прольет свет на то, почему она разыграла смерть Савенека и отдала его на воспитание Натенеку.

— В пути на корабле я научил Рему биться и метать кинжал. Мы стали друзьями.

— Почему? — что случилось, что заставило его отнестись к его матери с добротой?

— Я тайно работал с мужчиной по имени Трелл. Мы планировали вернуть твоей матери трон.

Ее мама этого не упоминала.

— Я бился вместе с Ремой и Дармиком, — продолжал Натенек. — Я убил императора Хамена для твоей матери.

Почему-то она всегда думала, что Хамена убил ее отец.

Он склонился, вторгся в ее личное пространство.

— Я не позволю тебе выбросить все, ради чего так старались твои родители, — он смотрел на нее, и она ерзала под этим взглядом. — Ты понимаешь меня? — спросил он. Аллисса кивнула. — Хорошо. Важно, чтобы ты знала обо мне и моих мотивах, — он пронзил ее взглядом и отклонился на диване. — Я шестнадцать лет растил твоего брата. Если думаешь, что можешь сбежать от меня, ты ошибаешься. Я знаю все уловки. Я могу быть ценным союзником или серьезной занозой в заднице. Тебе выбирать.

Она ослышалась. Он рассказывал ей о прошлом, а теперь предлагал помощь.

Он скрестил руки.

— Так что ты выбираешь?

Чтобы получить его помощь, нужно было ответить на его вопрос. Объяснить, почему ей нужно было спасти Одара из Френа. И Натенек рассказал, почему будет хорошим союзником. Убийца и, может, друг сделал бы задачу проще. Кердан показал ей, как важен правильный союзник. Она глубоко вдохнула и сказала:

— Он идет за Жаной, чтобы защитить меня. Я не могу позволить ему умереть за меня. Я… все еще забочусь о нем.

Он потер рукой лицо.

— Я так понимаю, что он расторг с тобой брачный контракт.

Его слова были ножами в ее разбитом сердце.

— Это не то, что вы думаете, — дело было не в политическом браке, который стал ненужным. Было куда больше.

— Объясни, чтобы я понял.

— Одар порвал помолвку, потому что слишком сильно меня любил, — она думала, что этот разговор у нее будет с мамой, а не чужаком.

Натенек поджал губы, обдумывая ее слова. Он выглядел недоверчиво, и она ощущала себя как влюбленный щенок.

— Одар сказал, что его врагу нужно лишь направить на меня меч, и он отдаст все, чтобы спасти меня. Даже если это навредит его королевству.

— Он порвал с тобой из-за своих эгоистичных страхов?

Она кивнула. Одар боялся ее любить. Это жалило сильнее, чем должно было.

— Ты все еще любишь его?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Я не понимаю себя. Он уничтожил мою веру и доверие к нему, но я не могу стереть чувства.

— Он решил идти дальше без тебя. Пошел в Рассек, не сказав тебе. Ты не думала, что он хотел, чтобы ты была в безопасности в Империоне?

Одар не указывал ей, что делать, а что — нет. Она решала за себя.

— Если он тебя любит, и даже порвал с тобой из-за сильной любви, как ты можешь не учитывать его чувства и желания?

— Он не учел мои, — она встала и стала расхаживать по комнате. — Жана — моя ответственность. Не его. И он не может указывать мне. Он потерял это право.

Натенек рассмеялся.

— Вряд ли оно у него было.

Она остановилась и посмотрела на него.

— Не насмехайтесь надо мной.

— Это взаимно.