|
Это и исследовательский инструментарий, вроде хорошо известного Теста тематической апперцепции или применения разного рода записывающих устройств для фиксации терапевтического процесса, и фундаментальные идеи мощного эвристического заряда, вроде представления о самореференции или клиентоцентрированного подхода в терапии. Отчасти поэтому, сравнивая ведущих специалистов самых разных направлений в области психотерапии, исследователи не раз отмечали, что все они, в той или иной мере, "роджери-анцы", имея в виду их понимание "терапевтического отношения", принципа признания и эмпатии.
Вместе с тем, при всей приверженности Роджерса позитивистским методам в науке, как терапевт, он с самого начала, доверяя своему непосредственному опыту, понимал, что исследования в области человеческих отношений выдвигают специфические требования к исследователю. Противоречие, отличающее любую гуманитарную науку, состоит в том, что объективность по отношению к человеку превращает его в объект, в то время как задача исследователя—уловить субъект-субъектное отношение, "отфильтровав" воздействие наблюдателя на объект наблюдения (феномен, более привычно ассоциируемый с физикой). Таким образом, ощущение растущей дистанции между "строгой объективностью в качестве ученого и почти мистической субъективностью в качестве терапевта", в равной мере присущей ему, поставило Роджерса перед эпистемологической дилеммой постмодернистского звучания (Rogers, Person or Science? 1961). К началу 1960-х годов раскол в области психологии — между эмпирицизмом тестов, экспериментов и измерений, с одной стороны, и новой наукой, развивающейся на основании европейской феноменологии, семантики, семиотики и неопозитивизма, с другой стороны, — становится очевидным. Вместе с тем, сама граница между объективностью и субъективностью стирается, и вопрос перемещается в другую плоскость. Интеллектуальное сообщество вступает в эпоху постмодернизма —"дикого" эксперимента и "честного" отказа от дисциплины. Роджерс, решая свою дилемму, все больше склоняется к тому, что позитивизм в психологии оборачивается сциентизмом, преследующим недостижимый идеал объективности. Все чаще можно услышать от него, что самое личное, самое субъективное и есть "самое универсальное". Он ищет новые подходы в науке о личности и, в противовес объективизации, классификации и прочим формам дегуманизации субъекта, предлагает вслушаться в его внутренний голос, предоставив ему самому поведать истину о себе. Он становится одним из величайших адептов позиции внутреннего наблюдателя. Это и взгляд искателя истины "изнутри" его собственной реальности, и постижение внутреннего мира другого человека через установление эмпатической связи, будьте в "лабораторных" исследованиях, в индивидуальном общении терапевта с пациентом (или клиентом, как предпочитал говорить Роджерс, настаивая на его "сущностной компетенции" и ответственности) или же в опыте коллективного взаимодействия в рамках группы. В более поздних работах Карла Роджерса позитивистские изыскания уступают место спекулятивным философским построениям относительно природы человека и человеческой культуры, и клиентоцентрированный подход в психотерапии перерастает в "личностноцентрированную" мировоззренческую позицию. Эта новая установка в науке требовала новых методов, основанных на новой эпистемологии. В поиске этих методов Роджерс прокладывал свой путь к "более человечной науке о человеке", преодолевая границу между позитивизмом XIX века и постпозитивизмом века XX. С. Иващенко
Глава 1 Карл Роджерс Развитие клиентоцентрированной терапии
Среди социальных наук современности профессиональный интерес к психотерапии, по всей вероятности, получил самое широкое распространение. В клинической психологии и психиатрии развитие этой области происходит с поразительной скоростью. |
