Помимо еды, миссис Строган была влюблена в свою работу. Сейчас она удовлетворенно оглядывала свою империю — сияющие стальные печи, сверкающую посуду, безупречно отбеленные и отутюженные передники поваров и их помощников, чистые разделочные столы. При виде этого великолепия в груди миссис Строган разливалось приятное тепло.

Обеденное время было для кухни самым тяжелым, так как, кроме больных, в это время надо было накормить в столовой и персонал. Через двадцать минут каталки с едой разъедутся по отделениям, но работа с обедом продлится еще не меньше двух часов. А потом, пока Посудомойки будут чистить и мыть тарелки, повара примутся за приготовление ужина.

Воспоминание о тарелках заставило миссис Строган задумчиво нахмуриться. Она устремилась в задний отсек кухни, где были установлены две большие посудомоечные машины. Этот отсек кухни был не таким блестящим и современным, как остальные, и главная диетсестра уже не в первый раз подумала, как она была бы счастлива, если бы оборудование этой части ее владений поменяли на самое современное. Она понимала, правда, что нельзя добиться всего сразу, и была вынуждена признать, что за два года работы в клинике Трех Графств сумела так достать администрацию, что та закупила для кухни массу дорогостоящего нового оборудования. Но все равно, отправившись проверять паровые столы в столовой, миссис Строган решила в ближайшее время еще раз обратиться к начальству.

Но не одна диетсестра думала в это время о еде. На втором этаже, в рентгеновском отделении, перед дверью кабинета номер один сидел амбулаторный пациент Джим Блэдвик, который, по его собственному выражению, был голоден как черт.

Для этого были очень веские основания. По рекомендации семейного врача Джим голодал со вчерашнего вечера и теперь был готов к рентгеновскому исследованию, каковое должно было подтвердить догадку врача о том, что в двенадцатиперстной кишке Джима Блэдвика, вице-президента одной из трех крупнейших в городе дилерских компаний по продаже автомобилей, вовсю цветет язва. Сам Блэдвик в глубине души надеялся, что подозрения лечащего врача не имеют под собой никакой почвы. Более того, он надеялся, что ни язва, ни что-либо другое не может, не смеет уничтожить то, чего он наконец достиг благодаря жертвам, воле, упорству и выносливости за три года тяжелого изнурительного труда.

Естественно, Джим волновался — да и кто бы на его месте не волновался, имея каждый месяц определенную долю продаж, которую надо было выполнить невзирая ни на что. Это не может быть язва. Нет, это что-то другое, какой-нибудь пустяк, который можно вылечить быстро, навсегда и без особых усилий. Вице-президентом по продажам Блэдвик стал всего шесть недель назад, и он отчетливо понимал, что удержать этот гордый титул сможет только в одном случае — если будет обеспечивать результат. Но для этого надо быть в форме — оставаться сильным, крепким, неутомимым. Никакой медицинский диагноз не сможет оправдать падение продаж.

Некоторое время Блэдвик держался, надеясь, что все рассосется само собой. Около двух месяцев назад у него появились неприятные ощущения и разлитые боли в области желудка; появилась и отрыжка. Она зачастую беспокоила его в самый неподходящий момент — когда рядом находились клиенты. Поначалу Блэдвик старался не обращать внимания на эти недомогания, убеждая себя в том, что все в порядке, но в конце концов дискомфорт стал таким сильным, что пришлось обратиться к врачу. В результате Джим Блэдвик и оказался здесь, в рентгеновском отделении клиники Трех Графств. Джим надеялся, что исследование не займет много времени. Переговоры по продаже шести грузовиков начали заходить в тупик, а продажа была нужна как воздух. Господи, как же хочется есть!

Для доктора Ральфа Белла, рентгенолога по прозвищу Динь-Дон, это была всего лишь очередная рентгеноскопия желудочно-кишечного тракта, ничем не отличавшаяся от сотен других.