– Парень – торчок! – возразил Иен. – Скоро он превратится в развалину, и никто глядеть на него не захочет!

– Пока что мировые рейтинги говорят об обратном!

– Хорошо, что вы предлагаете?

Голос главы студии прозвучал как гром среди ясного неба.

– Вы привели достаточно вариантов и в пользу того, что Роуэна Смайта следует выбросить из киноиндустрии, и того, что он еще может нам послужить. Остается вопрос, который и заставил нас всех сегодня здесь собраться: что делать? Не забывайте, что, если мы решим бороться за Роуэна, а вместе с ним и за вложенный в него капитал, то действовать нужно тихо.

– Тихо? Это с Роуэном-то?! – взвизгнул Йен. – Да он даже в туалет не может пойти, чтобы за ним не увязалась парочка пятнадцатилетних поклонниц и целый легион папарацци!

– Существует куча клиник, – заметил Тим.

– Об этом тут же пронюхают СМИ, а значит, и наши акционеры, и конкуренты – нет такой лечебницы, куда не ступала нога бульварной прессы!

И тут начался настоящий восточный базар, потому что каждый стремился отстоять собственную точку зрения. Глава студии никому не мешал высказывать даже самые идиотские способы решения проблемы, наблюдая за происходящим из-под полуопущенных век. Наконец очередь дошла и до Эндрю. Понимая, что этот момент может стать как его полным провалом, так и настоящим звездным часом, он прокашлялся и произнес:

– Мне кажется, я нашел решение, которое вполне устроит всех...

Князь бушевал уже минут десять, и его словарный запас уже почти исчерпал себя. За это время не было такого ругательного слова, которым бы он не наградил свою непутевую дочь. Жена тщетно пыталась унять гнев главы семейства, ведущего свою родословную от раджпутов и по праву гордившегося ее длиной. Репутация рода Варданов оставалась столь же незапятнанной, как и священные воды Ганга – до сегодняшнего дня.

Конец двадцатого века дался тяжело всем княжеским родам, и Варданы не стали исключением. Их считали пережитками прошлого, и праздная жизнь многочисленных отпрысков этих семейств только подтверждала данный факт. Но Яш, в отличие от своих высокородных собратьев по несчастью, быстро понял, что нужно что-то делать, если он хочет остаться на плаву. Многие считали предпринимательскую деятельность как нечто стоящее ниже их достоинства, предпочитая по-прежнему обирать обнищавших арендаторов. Яш Вардан придерживался иного мнения. Он распродал часть своих довольно обширных владений и занялся гостиничным бизнесом. Два из шести дворцов, пришедших в упадок за годы без ремонта, превратились в шикарные отели, на территории которых располагалось все, о чем только можно мечтать, – гольф-клубы, бассейны, СПА-центры и тому подобное. На эти первичные доходы Яш взялся за ремонт других четырех дворцов. В одном из них, расположенном в прекрасном горном курорте в Ути, в данную минуту и имел место этот скандал. Построенное в середине восемнадцатого века, это монументальное сооружение представляло собой образец изощренного и вдохновенного мастерства и впечатляло своими огромными куполами, изящными арками, башнями, колоннами с причудливыми узорами и резными орнаментальными балконами.

Виновница семейного скандала сидела на одном из длинных, обтянутых дорогой материей диванов и хлюпала носом. Делала она это в основном из уважения к традициям, прекрасно понимая, что отец никогда не причинит вреда любимой дочке. Рани было двадцать два года, и ее стиль жизни не имел ничего общего с тем, к которому привыкли стены княжеской резиденции. Девушка училась в университете в Мумбае, с головой окунувшись в студенческую жизнь, включающую, помимо учебы, никогда не занимавшей главенствующего места в ее душе, бесконечные дискотеки и вечеринки.