Ей все нипочем. Единственное, что ее реально пугает, — это собственная мамаша. И я тоже хорош. Если бы не жена, сказал бы: рожай и ни о чем не беспокойся — но как подумаю, что она устроит…
— Илья, но ребенок действительно осложнит Алисе жизнь даже без мамашиных скандалов. Ты человек взрослый, должен понимать. Прежде чем оставлять его, нужно хорошенько все взвесить. А Тамара поорет и перестанет. В конце концов, объясни ей ситуацию сам, уговори не ругать Алису слишком сильно. Понятно же, что она попалась не из склонности к разгулу, а по наивности.
Илья Алексеевич фыркнул:
— За двадцать лет совместной жизни мне ни разу не удалось в чем-то убедить жену. Иногда мне кажется, она вообще меня не слушает.
— Почему?
— Так уж получилось. Я женился студентом, без жилья и с одной стипендией. Пришел в семью жены нищим. Я жил под их кровом, ел их хлеб, как-то неловко было качать права в такой ситуации. А потом, когда я стал хорошо зарабатывать, стереотипы уже сложились.
— Понятно, — протянул Колдунов сочувственно. — У меня в первом браке было примерно так же. Поэтому я и женат второй раз.
Помолчали. Колдунов защелкал своим пультом, вызывая на экране то таблицы, то жутковатые фотографии этапов операций. Илья Алексеевич отвернулся. Он плохо переносил вид крови, поэтому и не пошел в свое время на хирургию.
Вдруг вспомнилась теща. Это была высокая сухопарая женщина, которую Илья Алексеевич за все годы, что они жили вместе, ни разу не видел в халате и без легкого макияжа. Всегда прямая удлиненная юбка, элегантная блузка, кожаные туфельки и непременная шаль: зимой — ажурный оренбургский платок, летом — кружево. Первое время он страшно боялся этой внушительной дамы, робел в ее присутствии настолько, что начинал глупо смеяться и отвечать невпопад. Однажды он пришел к Тамаре, тогда еще невесте. Дверь открыла будущая теща. Смерив его холодным взглядом, она сказала:
— Тамары дома нет, я отправила ее в магазин, чтобы мы с вами могли побеседовать наедине. Прошу вас, проходите.
Она отвела сомлевшего от смущения Илью в кабинет мужа, известного микробиолога. Сев за старинный письменный стол резного дуба, жестом предложила ему кресло напротив. Илья неловко устроился на краешке, мрачно глядя, как Лариса Петровна заправляет папиросой длиннющий мундштук и прикуривает. Ему она тоже предложила сигарету, но Илья отказался. Дымить в обители ученого, по монографиям которого они изучали микробиологию в институте, показалось ему святотатством.
— Итак, молодой человек, вы хотите жениться на моей дочери.
Он кивнул.
— Надеюсь, вы понимаете, что, став мужем Тамары, вы не только получаете законное право спать с приглянувшейся вам девушкой, но и становитесь полноправным членом нашей семьи.
Илья пробормотал, что да, он это понимает. Будущая теща милостиво кивнула и неторопливо затянулась, после чего изящным движением стряхнула пепел со своей сигареты.
— Я долго готовилась к этому разговору, Илья. Он может показаться вам неприятным, возможно, некоторые мои слова обидят вас, но, поверьте, я желаю вам только добра. Дело в том, что семья, в которую вы скоро войдете, имеет весьма благородные корни. Нашим родителям удалось сохранить традиции, принятые в хорошем обществе, и мы с Константином Петровичем воспитывали детей в этих традициях. Не скрою, мы бы хотели породниться с такой же благородной семьей, но наша дочь выбрала вас, и мы должны уважать ее выбор.
Илья покосился на Ларису Петровну. Правильно истолковав его взгляд, она подняла ладонь, как бы защищаясь от справедливых возражений.
— Илья, простите мне этот оборот речи. Я ни в коем случае не хочу умалить достоинств семьи, в которой воспитывались вы. Тамара ввела вас в дом как своего жениха, и я успела составить о вас самое хорошее мнение. |