Она опустила глаза и нервно забарабанила пальцами по столу.

– Лучше ты мне денег больше не давай.

– Марина! Это мой ребенок!

– Был, – безжалостно отрезала она. – Валерий усыновил Сашу сто лет назад. Ты, между прочим, не возражал.

Нейман оторопел. Жена сурово вздернула подбородок и одним глотком допила вино, видимо, считая разговор законченным.

– Подожди, подожди. – Владимир Валентинович кивнул официанту и заказал еще два бокала вина. – Ты не хуже меня знаешь, что я давал это разрешение только в интересах сына. Никакой выгоды для себя я не извлек, посмотри в своем блокноте.

– Да, Володя. – Ее маленькая хрупкая рука, которой он так восхищался много лет назад, примирительно легла на его запястье. – Ты всегда заботился о сыне, прошу тебя, подумай о нем и сейчас.

Владимир Валентинович посидел молча, наслаждаясь теплом ее ладони, и не сразу вспомнил, что это тепло давно ему не принадлежит.

– Что плохого случится, если мальчик познакомится с отцом? Я не алкаш, Марина, как ты видишь, вполне достойный человек.

Потянувшись за сигаретами, она убрала руку, и Нейман очнулся.

– Ты не понимаешь? – быстро, проглатывая слова, заговорила Марина. – Нет, ты все понимаешь, просто притворяешься дураком, как обычно!

– Откуда ты знаешь – как обычно? За шестнадцать лет мои повадки могли измениться.

– Володя, перестань! Саша живет в большой дружной семье. Он знает, что у него есть мама и папа, братья и сестры. Ты предлагаешь сказать, что папа ему не папа, а мама – нехорошая женщина, бросила первого мужа?

– Давай скажем, что я тебя бросил.

– Отец подлец? Это бессмысленно, он просто пошлет тебя подальше. Нейман, ребенку не нужны психологические травмы, особенно сейчас, когда формируется его характер.

Горько вздохнув, Владимир Валентинович попросил счет. Ясно, что переубедить Марину не удастся, по решительно сжатым губам видно: она станет бороться до конца.

– Что страшного, если ребенок узнает, что я отослал вас к родителям, когда ему было полгода? Ты же помнишь, как тогда было туго с деньгами, и тебе нужно было закончить институт. И ничего позорного нет в том, что ты решила связать свою судьбу с вдовцом, обремененным двумя маленькими детьми. Наоборот, ответственный и мужественный поступок. А ребенку, чтобы он чувствовал себя равным среди других детей, лучше было расти рядом с настоящим отцом, если не с биологическим, то с юридическим. Поэтому я дал разрешение на усыновление. Если мы все объясним Саше, он поймет. Марина, пожалуйста… Я специально получил квартиру в Ленинградской области, чтобы быть ближе к сыну. Я могу навещать его хоть каждый день, и он пусть приезжает, когда захочет…

– Он не захочет, – отрезала Марина. – Ты для него чужой человек, он шестнадцать лет жил, не подозревая о твоем существовании. Зачем ты ему нужен?

– Я смотрю, я вообще никому не нужен.

– Володя, не начинай… Своим появлением ты только разрушишь жизнь собственного сына. Подумай о его чувствах, если он тебе дорог.

– Это ты, Марина, разрушила мою жизнь, – буркнул Нейман. – А теперь, когда я хочу из ее обломков соорудить маленький шалашик, ты и в этом мне отказываешь. Я всегда думал о твоих чувствах, о Сашиных, о чьих угодно, только не о своих собственных.

– Судьба такая, что поделаешь.

– Не фамильярничай со мной, ты давно не имеешь на это права! Я хочу общаться со своим сыном, и буду! Обойдусь без твоего разрешения.

Бывшая жена взглянула на него побелевшими от ненависти глазами.

– Попробуй. Я скажу Саше, что ты – сумасшедший, а если тебе все же удастся убедить его в том, что ты его отец, я такого наговорю ему про тебя, что он даже плюнуть не захочет в твою сторону.