Возможно, Пожиратель Историй был прав, и это был голос вымышленной, придуманной мной самим Ласки — моя личная галлюцинация от Пустоты. Но её хриплый голос, словно слова, как и прежде давались ей с заметным усилием, и теплота ладони пустотницы из воспоминаний вырвали меня из оков бога-чудовища.

Достаточно одного твоего слова из воспоминаний. В памяти пронеслись наши объятья в Долине Смотрящих и моё самое ценное сокровище в этом мире. Мимолётный, несмелый, скованный обоюдным стеснением потерянных душ, поцелуй.

Пелена наваждения не спала с меня.

Она сменилась иной.

— Мнишь себя лучшей? — рассмеялся я в лицо божественной твари, перед которой стояли, преклонив колени, воины рейда. — Извини уж, у меня свои понятия красоты.

Вся моя вода носит физический характер урона, а пустотой пытаться одолеть отголосок древнего бога этой стихии было бы глупо.

— Вот как? — с добродушной улыбкой спросила богиня. — Свет мой зеркальце скажи, кто же это у нас няшней самого милого и скромного бога?

Небо потемнело. Дождь стих окончательно, хотя тучи на небе стали лишь тяжелей.

Черно-лиловая вязкая сила, словно мазут, стала медленно растекаться по пространству.

Происходило то, чего все так боялись.

Неназываемое зло пробуждалось, любуясь своими новыми игрушками. И похоже, даже осколок статуи-алтаря мне выносить отсюда уже не нужно. Неназываемая уже здесь.

Нефтис в посохе сжалась так, что я перестал ощущать её присутствие. Магия воды была слабой и бесполезной, и сила Стикса и Пустоты никак не могла этого изменить в присутствии хозяйки проклятой силы.

Сейчас я своими глазами видел ту, кто украла у меня и Ласки спокойное будущее в этом мире и ограничила наш срок стихийным безумием, грозящем на третьем ранге синхронизации.

А ведь они действительно внешне во многом похожи. Те же большие чёрные зрачки, каре угольных волос. Только во взгляде чудовища читалось презрение, а на лице отсутствовал шрам.

Почему люди называют бездушного бога красивым, а мою Ласку — страшной?

Я шагнул к алтарю, прямо перед лицо младшей дочери Смерти. Пришло время выполнить ещё одно обещание. Кардиналу памяти и Арахне.

К рукам послушно полетел туман. Вода со всех стен, с промокших картин и грязных луж на полу собиралась ко мне, словно подбадривая.

Я с ухмылкой протянул руку над алтарем и произнес:

— Силой Рассвета в присутствии старшей из дочерей Смерти, я посвящаю этот храм Дафне, тайне сияющих вод!

Глобальное сообщение. В мир Мельхиора спустилось новое божество — Дафна, Тайна Сияющих Вод мира Аквы!

Образ бога-чудовища перед глазами пропал, и на её месте возникла…

— Сион!! Ты идиот!! — впервые в голосе Арахны я услышал столько искренней боли и гнева. — Ты дал мне слово именем Мортис!!!

Наваждение в виде бездушного бога исчезло и теперь на его месте стояла паучиха. Такая, какой я видел её в первую нашу встречу во сне. С короткими белыми волосами, одна прядь которых небрежно была убрана за ухо.

Радужные глаза лучились гневом и паникой. Всё напускное спокойствие слетело с хранителя Клинковой Рощи.

— Прости, но твой бог угрожал моей Ласке, — спокойно ответил я, наклоняясь и поднимая с земли осколок осквернённой статуи. — И я помню, что я тебе обещал.

Я встал и показал кусочек алтаря. Помнится, никто не оговаривал сущность какого именно бога будет насыщать осколок.

Арахна тоже сразу всё поняла.

— Что ты наделал? Ты изгадил то, что я готовила сотни лет! В моём пророчестве не было чужих богов! Ты же будущий Её глашатай!

— Бывают в жизни плохие дни, — насмешливо хмыкнул пришедший в себя Сайрис.

— Ты… Ты ответишь за это, предатель, — процедила паучиха. — Ты пожалеешь о том, что сделал, когда я тоже заберу у тебя то, ради чего ты жил!

Синхронизация со стихией воды повышена.