Могилы предков? Ну и что? Всего лишь холодные усыпальницы для холодных тел. Бесполезные хранилища, в которых не больше смысла, чем в Демонах, упокоивших тела богатых соплеменников Миях-хилла.

Все мертво, все ненужно. А все мертвое и ненужное отступает, когда кипит средоточие жизни — ярость, замешанная на любви и мести.

Миях-хилл целился снова. Но в этот раз первым был Коури. Сердце Демона коротко блеснуло в воздухе и раскололось у самых ног Верховного Магистра Грифонов. Взрыв потряс Погребальную Пещеру, разметав саркофаги и пробудив Дыхание Смерти.

Повелитель Камней видел, как разлетелись горящими клочьями куски неуязвимого доспеха и того, что пряталось за ним. Как рухнули ворота пещеры, навсегда закрывая вход в Священную Гору. И как содрогнулась сама Священная Гора.

Глухой гул рвался откуда-то из ее недр наружу. И вырвался, расколов Гору, словно кожуру переспевшего водяного плода. Вырвался огненным смерчем. И, как показалось Коури, вздохом облегчения.

«Предстартовое тестирование… — вспомнил Повелитель Камней таинственные слова Миях-хилла. — Энергетическая прокачка… Нежелательное внешнее воздействие… Энергетический всплеск… Необратимая реакция в шахте…»

Обдумывать все это было неинтересно. И Миях-хилл, и Священная Гора, и предки с их Погребальной Пещерой казались для Коури такими далекими и неважными. Теперь.

ЭПИЛОГ

— «Зомби»! Вызывает «Похоронная команда»! «Зомби», ответь, вызывает «Похоронная команда». «Зомби»…

* * *

Застрявшее в густом цветущем кустарнике тело чуть покачивалось на молодых упругих ветвях от резких порывов прохладного ветра Предгорий. Широкие листья и крупные яркие цветы с пряным ароматом почти полностью скрывали Лею. Повелитель Камней был рад этому. Он чувствовал, что еще не готов увидеть рану, прожженную смертоносным оружием Миях-хилла. Коури решил, что не станет тревожить Лею. Пока не станет.

Пусть Видящая Иначе отдохнет на ложе из цветов и листьев перед дорогой по Ту сторону Жизни. Пусть она отдыхает, пока он будет трудиться.

На границе Нижнего Леса и бесплодных Предгорий Повелитель Камней приступил к работе. Работал он остервенело, не чувствуя ни усталости в дрожащих пальцах, ни боли содранной кожи, ни постыдной влаги на лице. Коури проклинал духов, которые все-таки забрали у него Видящую Иначе, и продолжал свою работу. Он делал для Леи то немногое, что еще мог сделать: Повелитель Камней рыл Погребальную Пещеру с одной-единственной могильной нишей.

Она не станет новой святыней племени — мертвому племени ни к чему святыни. Это будет его и только его святилище. А может быть… Может, построив пещеру и опустив в нее Лею, он и сам не станет выходить наружу? Зачем ему возвращаться? Куда лучше упокоиться на многие Циклы вместе с Видящей Иначе. Вдруг он еще успеет догнать ее на пути к Той стороне Жизни. Догнать и отбить у безжалостных духов…

Исцарапанные в кровь руки Повелителя Камней лихорадочно выбрасывали из земляной норы камень и грунт. И яма, которой суждено стать Погребальной Пещерой, становилась все глубже. Коури окончательно потерял счет времени.

А потом тишину нарушила хрустнувшая ветка.

Полоз? Змееящер, почуявший добычу?

Коури — грязный, будто дух земной тверди, и встревоженный — подбежал к кустам, где перед последней дорогой отдыхала Лея.

Нет, никого. Но ветка… ветка хрустнула еще раз.

— Лея?! — Коури бросился к Видящей Иначе, обрывая покров из цветов и листьев.

Невероятно! На лице Леи была улыбка. Вернее, жалкое ее подобие — вымученное, болезненное, но все же Лея пыталась улыбнуться, превозмогая нечеловеческие страдания.