Но в Баку есть и русские кварталы, застроенные деревянными домами, без всякого восточного колорита; и внушительный железнодорожный вокзал, достойный любого большого города Европы или Америки; и вполне современный порт в новой части города, где сотни труб загрязняют атмосферу густым дымом от каменного угля, сжигаемого в пароходных топках.

Не понимаю, зачем употребляется уголь в городе нефти? К чему это топливо, если голая и бесплодная почва Апшеронского полуострова, на которой растет лишь понтийская полынь, так богата минеральными маслами? Здесь можно добыть столько дешевой нефти, что даже при самом большом расходе ее не исчерпать в течение столетий.

Поистине чудо природы! Хотите моментально получить освещение или отопление? Нет ничего проще. Стоит только сделать отверстие в почве, оттуда вырвется газ, и смело зажигайте его.

Вот вам естественный газгольдер, доступный любому, даже самому неимущему.

Посетить знаменитое святилище Атеш-Гах, находящееся в двадцати двух верстах от города, я, к сожалению, уже не успевал. Там горит вечный огонь, сотни лет поддерживаемый парсийскими священниками, выходцами из Индии, которые не едят животной пищи.

Бьет одиннадцать часов. Вспоминаю, что еще не завтракал, и поворачиваю к вокзальному ресторану, ибо отнюдь не собираюсь следовать вегетарианскому режиму парсийских жрецов.

При входе в зал сталкиваюсь с выбежавшим оттуда Фульком Эфринелем.

— А завтрак?.. — спрашиваю его.

— С ним уже покончено, — отвечает американец.

— А ваш багаж?

— Остается еще погрузить на пароход двадцать девять ящиков… Надо торопиться, простите. Раз уж на мою долю выпала честь представлять интересы торгового дома «Стронг Бульбуль и К⁰», который еженедельно экспортирует по пять тысяч ящиков готовой продукции…

— Бегите, бегите, господин Эфринель, мы увидимся на палубе. Кстати, вы не встречали нашу попутчицу?

— Какую попутчицу?

— Молодую даму, которая заняла мое место в купе.

— С нами ехала молодая дама?..

— Да.

— Только сейчас узнаю об этом, господин Бомбарнак, узнаю только сейчас…

И американец, переступив порог, скрывается за дверью. Но я не теряю надежды узнать еще до прибытия в Пекин, чем занимается фирма «Стронг Бульбуль и К⁰» в Нью-Йорке. Пять тысяч ящиков еженедельно… Какая производительность и каков сбыт!

Наскоро позавтракав, опять отправляюсь в поход. Во время прогулки мне представляется возможность полюбоваться лезгинами во всем их великолепии: серые черкески с патронташами на груди; бешметы из ярко-красного шелка; гетры, вышитые серебром; плоские сапожки без каблуков; белая папаха на голове; длинное ружье через плечо; шашка и кинжал на поясе. Короче говоря, вооружены до зубов и производят весьма внушительное впечатление. Гордые, импозантные, они великолепно выглядят, шествуя в кортеже русского императора.

Уже два часа. Пора идти на пристань. По дороге нужно еще завернуть на вокзал за моим легким багажом, оставленным в камере хранения.

И вот, с саквояжем в одной руке и с тросточкой в другой, спускаюсь по улице, ведущей к причалу.

На одной из площадей, где крепостная стена открывает проход на набережную, мое внимание невольно привлекают двое — мужчина и женщина — в дорожных костюмах. Мужчине можно дать лет тридцать — тридцать пять, женщине — от двадцати пяти до тридцати. Он — седеющий брюнет, с подвижной физиономией, быстрым взглядом, легкой, балансирующей походкой.