Соня, к слову, тоже была симпатичной, пожалуй, даже красивой – высокая и худощавая натуральная блондинка. Чуть раскосые кошачьи глаза, личико сердечком с острым подбородком… Самый что ни на есть модельный типаж. Но у Макара на неё, что называется, не стояло ни в прямом, ни в переносном смысле.

В отличие от Динки, Соня открыто ему симпатизировала и активно оказывала весьма недвусмысленные знаки внимания – и Макару не оставалось ничего другого, кроме как принимать их, иначе он вообще не знал, как подобраться к её сестре. Соня звала его вместе сесть в столовой – и он садился, лишь бы быть рядом с Динкой. Та же большей частью отмалчивалась и вообще мало говорила, словно присматривалась к нему и размышляла – стоит ли в принципе доверять этому новенькому. А он, осмелев со временем, практически не отрывал от неё взгляда, почти не слушая беспрерывную Сонину трескотню над ухом. Однажды Динка подняла ресницы и застала Макара врасплох – когда он пялился на её губы. Но она не смутилась, не отвела взгляд, а вызывающе вскинула подбородок и, в свою очередь, внимательно посмотрела ему в глаза.

– Чего уставился, Вознесенский? Дыру на мне протереть хочешь? – недовольно протянула она.

К несчастью, её вопрос услышал остряк Тяпа, который тоже сидел неподалёку.

– Скорее не на тебе, а в тебе, – заржал он. – Хотя в тебе уже и протирать нечего… всё давно протёрто, живого места не осталось.

Макар настолько обалдел, что даже сразу не нашёлся, что ответить, а Динка психанула, оттолкнула тарелку с недоеденной порцией, схватила свой рюкзак и выскочила из за стола.

Соня наградила Тяпу колючим злым взглядом.

– Придурок! – прошипела она, тоже торопливо поднимаясь, чтобы последовать за сестрой. – Извини, Макар, – кивнула она ему, – мне надо бежать. Увидимся.

– И что это сейчас б было? – напряжённо спросил Макар, адресуя свой вопрос не только Тяпе, но и всем остальным хихикающим дебилам одноклассникам.

– А ты что, не в курсе? – пренебрежительно фыркнул кто то. – Да про Дружинину весь город уже знает.

– Знает – что? – уточнил он с непроницаемым лицом.

– Что она местная давалка, – охотно пояснил Тяпа. – Безотказная.

У Макара непроизвольно сжались кулаки.

– Ну, судя по т тому, как она с тобой общается, тебе она как раз и не д дала.

– А оно мне надо? – возмутился Тяпа, округлив глаза. – Она же жирная! Ты видел её жопу?

– Что то мне п подсказывает, что в мечтах о её жопе т ты себе руки до кровавых мозолей стёр, – отчётливо выговорил Макар.

– Ты чё, совсем охренел?! – вскинулся было Тяпа, но грубая шутка Макара неожиданно получила одобрение одноклассников.

– Точно, Тяпыч, ну признайся же! – загоготали они, перебивая друг друга. – Дрочишь в ночи на Динкин светлый образ?

– Наверное, на физре тайком нафоткал её зад во всех ракурсах?

– Попроси её хорошенько, может, сжалится и лишит тебя девственности…

Лицо у Тяпы заполыхало всеми оттенками красного.

– Уроды, – выдавил он из себя беспомощно и жалко, и, подхватив свои вещи, тоже выкатился из столовой под дружное улюлюканье и свист.

Макар бросил вилку на стол. Ему было противно от всего происходящего – так, что даже замутило. Но больше всего его мучил вопрос – неужели вся та грязь, что говорили пацаны, правда?!

В класс Динка в тот день так и не вернулась – вероятно, на психе убежала домой. Место за партой рядом с Соней пустовало, и Макар ощущал эту пустоту буквально физически, словно в груди у него образовалась огромная дыра.