– Ага, у меня сотовый не работал, а домашний телефон я на ночь выключила, чтобы не разбудил Масяньку, – кивнула я. И с некоторым опозданием вспомнила о долге хозяйки: – Кому кофе, кому чай?

– Чай, кофе, коньяк, кисель? – хихикнула сестрица, цитируя бабушку моей приятельницы Оли.

Гостеприимная старушка этим любезным предложением регулярно ставила в тупик гостей, пораженных столь оригинальным ассортиментом напитков.

– Нет, спасибо, мы плотно позавтракали дома и еще перекусывали в автобусе, так что пойдем, у нас много дел, нужно успеть в три разных места, – сказала мама.

– Мось, Мось! – удрав из кухни, громко зашептал под дверью в комнату Шурик, очевидно, убежденный, что прозвище двоюродного братика– «Масяня» – пишется через «о» – как «Моська».

– Будем ждать вас у Иришки в восемь вечера, – напомнила мама, с ловкостью опытного торреро загоняя Шурика в коридор. – Мы ушли, пока! Коле и Масяне, когда проснутся, привет!

Родственники организованной толпой без лишней суеты и шума покинули квартиру. Я закрыла за ними дверь, поставила на огонь чайник и пошла будить своих спящих красавцев. Впрочем, малыш, оказывается, уже нетерпеливо подпрыгивал в кроватке, готовясь громким криком сообщить миру о своем пробуждении.

– Кыся, кто это приходил? Что надо? – зевая, спросил Колян.

– Кака! – радостно отозвался Масяня на вопрос, крепко запомнившийся ему благодаря стихотворению Чуковского.

– Что надо? Шоколада, – понятливо завела я требуемую «сказку». – Для кого? Для сына моего. А много ли прислать? Да пудов этак пять…

– Или шесть! – воскликнул Колян, воодушевляясь при упоминании о еде. – Больше ему не съесть, он у меня еще маленький! Кыся! А что у нас сегодня на завтрак?

И утро покатило по накатанным рельсам. Я покормила своих троглодитов, снарядила одного на работу, другого на прогулку и собралась сама. Уже подтягивая полностью экипированного Масяньку к двери, я услышала стук и посмотрела на будильник: ровно девять часов утра, наша няня на редкость пунктуальна!

– Кто там? Что надо? – совершенно автоматически отозвался Колян, задержавшийся у зеркала.

– Мама, кака! – уловив знакомое словосочетание, требовательно закричал ребенок.

– Папа, сказку! – переадресовала я заказ.

– Что надо? Шоколада, – покорно завел Колян, привычно ловко производя «хвощение». То есть собирая под резинку в гладкий толстый «хвост» свои длинные волосы – предмет моей зависти.

Я распахнула дверь, вручила младенца няне, крикнула:

– Пока-пока! Мама побежала! – и ускакала на работу.

Честное слово, даже будь я младшей медсестрой в перенаселенном сумасшедшем доме, нипочем не оставила бы работу, ведь самая беспокойная трудовая деятельность в сравнении с каторжной жизнью домохозяйки – это сплошной праздник!

Дежурный праздник жизни в нашей телекомпании предполагал мое активное участие в съемках и монтаже пары новостных сюжетов. С этой частью шоу-программы я справилась быстро, уже к обеденному перерыву, так что остаток трудового дня могла посвятить работе над сюжетом о бабушкиных именинах.

Честно говоря, в связи с гибелью Генки мне ужасно не хотелось возвращаться к этой теме, но материал был заявлен в программе на субботу. Значит, эмоции придется отодвинуть в сторону, хочешь не хочешь, а работу нужно сделать.

А уж если что-то делать, то делать хорошо! Поэтому я не отказалась от мысли использовать в своем материале интересное семейное фото, которое показывал мне Конопкин на празднике в Приозерном.