Прозвучало странно. Будто Стас под арестом и отправляется в места не столь отдаленные. А вдруг это знак? А что? Намерения-то у него можно сказать преступные. Может послать Рудакова с его заданием непроходимой топью и сбежать, пока ничего не натворил. Но Стас отринул эту идею, как непригодную во всех смыслах. Пошлешь Рудакова, как же!

С «оформлением» Люба разобралась быстро, бегло познакомила с «географией» агентства, показала, где «кухонька», и отправила в приемную — ждать начальницу. Стол самой Любы располагался в холле. Стас сначала нахмурился. Опять двадцать пять: сидеть и пялиться на дверь, как недавно у Рудакова. Но вдруг понял, что очень хочет отложить встречу с Жанной Громовой, хотя сам не понимал тому причину. Совесть проснулась? Или интуиция шепчет: «Спасайся, идиот, пока не погорел»?

Секунды бежали, складываясь в минуты, а Жанна всё не объявлялась. Стас поглядывал на настенные часы, вспоминая довольное лицо Семёна, который после первого же дня процедур почувствовал прилив бодрости. Веский повод играть по правилам Рудакова, верно? А значит, надо избавиться от всех мыслей и эмоций, действовать, как робот. Что там в личном деле Громовой?

Стас изучил бумаги, переданные будущим тестем вдоль и поперек. Помнил о Жанне все. Воспитывалась матерью-одиночкой. Отучилась в бизнес-школе, ездила стажироваться за границу. Вышла замуж в двадцать лет. За доктора. Молодого хирурга, подающего большие надежды. Но брак продлился недолго. Спасибо, пьяному водителю, сбившему мужа на больничной парковке. Бывают же в жизни столь безумные вещи! Впрочем, Стас по личному опыту знал, что очень даже бывают.

От этого брака у Жанны рос сын — второклассник Алёша. Замуж она больше не выходила. Занималась агентством и ребенком. Впрочем, любовники время от времени появлялись и… практически не менялись. Из досье следовало, что сейчас любовников двое. И оба постоянные. Исключительно для утех, не для серьезных отношений. Один бизнесмен, уставший от жены-клуши. Другой — спортсмен, безответно влюбленный в Жанну и согласный на редкие встречи, лишь бы не прогнали навсегда.

Это обнадеживало Стаса. Если его «цель» готова на близкие отношения без обязательств, уложить ее в постель будет задачей вовсе не равносильной взятию Бастилии.

— Так ты и есть мой мальчик на побегушках?

Вопрос, как и само появление начальницы, застал врасплох. Стас подпрыгнул на стуле, но тут же вскочил, изображая готовность работать, в чем бы работа ни заключалась.

— Доброе утро, Жанна Олеговна.

— Не староват ли ты для мальчика? — поинтересовалась она, рассматривая помощника с ног до головы ледяным взглядом голубых глаз.

Стас предпочел ничего на это не отвечать, решил, что вопрос риторический.

— Послушай очень внимательно, «мальчик». Не знаю, что за дела у тебя с Рудаковым. Но мне плевать, что ты его протеже. У меня перед Альбертом должок. Потому и согласилась тебя принять. Но будешь работать плохо или открывать рот не по делу, выставлю вон в ту же минуту. А теперь принеси кофе. Черный. С одной ложкой сахара.

Стас кивнул и отравился на «кухоньку», мысленно желая Жанне провалиться этажа, как минимум, на три-четыре. Хотя и понимал, что она ведет себя, как многие начальники. Как вел себя его собственный отец с подчиненными. Стас сам не раз слышал, как тот грубо говорил с ними, а те молчали в тряпочку. Такова рабочая иерархия. Не нравится, увольняйся. Незаменимых не бывает.

— Черный с сахаром, — проворчал Стас, загружая ингредиенты в навороченную кофемашину.

Странная просьба вообще-то. Из досье Рудакова следовало, что Жанна предпочитает кофе со сливками и без сахара. Впрочем, какая разница? Сама же попросила черный. Мало ли, может, встала не с той ноги и хочет разнообразия.