– Не пугай меня, девушка. Ничего хорошего не жди, если смертные впутываются в дела богов. Мы оба сейчас с тобой в лабиринте Фробуса, – пробормотал он, и Фарма понимающе кивнула.

Понятия градани о правосудии были суровыми, что неудивительно для людей, подверженных ражу. Общепринятым наказанием за изнасилование была кастрация с последующим разрыванием лошадьми или четвертованием. Но Харнак был не просто сыном Чернажа. Он был старшим сыном, наследником престола, и десять лет правления Чернажа показали, что действие законов на него не распространяется. Фарма знала это лучше других, потому что ее отец и старший брат погибли от рук капитана княжеской гвардии. Каждый знал, что Чернаж был должен ее отцу крупные суммы. Князь простил гвардейца, приняв его версию о напавшем на него раже, а деньги, означавшие для Фармы средства для жизни или возможность бегства, просто исчезли. Таким образом, она оказалась под протекцией Чернажа, и ее положение фактически немногим отличалось от положения рабыни.

– Он… жив? – тихо спросила она.

– Гм… – Базел грубо пнул обмякшее тело, оно опрокинулось на спину, на губах принца запузырилась кровавая пена. – Жив, собака. Но сколько он еще будет в таком состоянии? Неизвестно. – Он нагнулся, прикоснувшись к вмятине на лбу Харнака. – Он выглядит еще менее симпатичным, чем раньше. В стену врезался довольно сильно, но башка у него как булыжник. Может выжить, чтоб его Крахана…

Базел пощупал кинжал. Перерезать глотку беззащитному, даже если это такая мразь… С другой стороны, надо думать о последствиях…

– Чалак видел, как он забрал меня с собой, – раздался сзади тихий голос Фармы, и Базел снова выругался. Прикончив Харнака, он может предохранить себя, но если брат принца знал о его планах относительно Фармы, смерть Харнака сделает ее положение еще безнадежней. Чалак мог бы промолчать, если бы устранение Харнака повысило его шансы на престол. Но он был лишь четвертым сыном Чернажа. Маловероятно, что устранение Харнака принесет ему существенную выгоду, а вот если он укажет отцу на убийцу брата…

Базел встал, глядя на недвижное тело у своих ног. Убийство Харнака не поможет Фарме, значит, не поможет и ему. Пытка развяжет любой язык, а Чернаж – большой любитель этого занятия. Он бы с удовольствием поразвлекся этим, даже не потеряв сына. Так что тогда пришлось бы перерезать горло и девушке…

– Как ты себя чувствуешь, милая? – спросил он, повернувшись к ней. Она ничего не ответила, и Базел не смог сдержать нетерпеливого жеста. – Мы оба – покойники, если останемся здесь, выживет он или умрет, все равно. Сможешь ты двигаться достаточно быстро, чтобы сбежать отсюда?

– Я… – Фарма посмотрела на Харнака, и ее передернуло. Потом она выпрямилась и кивнула, словно прочитав мысли Базела. – Я смогу. Не быстро, но смогу, милорд. – Голос у нее стал хриплым. – Только куда бежать?

– Да, вопрос хороший. – Базел снова пнул Харнака, чувствуя на себе ее взгляд, и доверие, светившееся в этом взгляде, не прибавляло ему уверенности. Он не желал ей зла, но невольно жалел, что услышал ее крики. И он не знал, насколько сможет оправдать ее доверие перед лицом грозящих им опасностей. Но что толку думать об опасностях, меньше их от этого не станет. Он сделал глубокий вдох и решился. – Думаю, такое место есть. Харграм.

– Харграм?

Он горько улыбнулся ее испугу. Очевидно, что он не может вернуться в Харграм. Даже если Харнак выживет, страшно подумать, какой поднимется шум. Если же подонок подохнет, Чернаж объявит Базела вне закона за нарушение кодекса заложника. Он может сделать это и в том случае, если Харнак останется жив. Видят боги, видят демоны, он давно благосклонно смотрел на провокации, подбивавшие Базела именно на такие действия.