– Счастливого пути!

– И вам тоже не утонуть, – тихо буркнул Никифор. – Еще пару таких деньков, и вместе с вокзалом ведь уплывете.

Марина Николаевна сердито зыркнула на него из под зонтика. Брат ее обернулся и, оценив ситуацию, принял решение:

– Заедем в магазин. Сапоги купим. С собой то небось захватить не догадались.

– Не догадались, Федя, – призналась Марина Николаевна. – Даже в голову не могло прийти. В Москве ведь жара стояла. А что, у вас тут так часто?

– Случается, – неопределенно откликнулся ее брат и, подумав, добавил: – Ну и в лес ходить в них надежнее. В смысле, в сапогах.

– А что там? – насторожилась Марина Николаевна.

– Всяко бывает, – уклончиво ответил брат.

– Что конкретно «всяко»? – не удовольствовалась его ответом сестра.

– Гадюки, – с неохотой выдавил из себя дядя Федя.

– Кранты. В лес не пустят, – обреченно шепнул Егору Никифор. – Мать даже ужей боится, а тут, конкретно, гадюки.

– И зачем твой дядя сказал?! – в свою очередь расстроился Егор.

Марина Николаевна с каменным лицом забралась в «Ниву». Федор Николаевич, привязав к багажнику на крыше их чемоданы и накрыв их полиэтиленовой пленкой, сел за руль и гуднул. Трактор с ревом и скрежетом тронулся.

Добраться до дяди Фединого дома им удалось засветло, однако не посуху. Дождь продолжал настойчиво лить. Выбравшись из машины, они стремительно забежали в сени, хотя это и не спасло их. Все трое давно уже вымокли, а за время поездки в холодной машине еще и продрогли. У Егора зуб на зуб не попадал, а круглая и обычно румяная физиономия Коржика стала синей.

– Горяченького бы чайку, – не успев переступить порог, потребовал он.

– Иди, ставь чайник, – лаконично отреагировал дядя Федя.

– Сперва пусть в сухое переоденутся, – возразила Марина Николаевна. – А после и впрямь обязательно нужно что нибудь горяченькое.

– Суп есть, – сообщил ее брат.

– Замечательно, – зябко потерла руки Марина Николаевна.

– Вы наверх, – указал ребятам на лестницу дядя Федя.

Они, подхватив чемоданы, поспешили по скрипучим ступенькам в указанном направлении. Федор Николаевич загремел дровами, сложенными возле печки.

– Ща протопим как следует, и тепло будет, – донесся до них его голос.

Мальчики обнаружили на втором этаже две комнатенки. Одна явно принадлежала дяде Феде, вторая предназначалась им. В ней стояли два топчана с аккуратно сложенным в изголовье чистым бельем, небольшой платяной шкафчик и этажерка с книгами.

– Скромненько. На пятизвездный отель, конечно, не тянет, но жить можно. Особенно если погода хорошая, – сказал Коржик. – Ну, когда здесь только ночуешь.

Мальчики оперативно облачились во все сухое и побежали вниз. На плите уже стояли чайник и большая кастрюля. В печке весело гудел огонь, а дядя Федя резал свежезакупленные хлеб и колбасу. Выкладывая в масленку масло, он сообщил:

– Домашнее. Соседкино. – И, повернувшись к мальчикам, коротко бросил: – Расставляйте тарелки.

Вскоре они уже уплетали обжигающие кислые щи с грибами, – то ли действительно жутко вкусные, то ли им так казалось с голодухи. Суп изрядно согрел их. Всех, кроме мамы Коржика, продолжающей зябко ежиться.

– Сейчас чайку тебе специального на травках заварю, – с тревогой воспринял ее состояние брат. – Выпьешь с медом и малиновым вареньем и полезай на печку.