–Нет. – Мария указала на хрустальный колокольчик возле молельной скамьи. – Как только я позвоню, появятся слуги, но я пришла сюда, чтобы побыть одной и не видеть снующих вокруг врачей и заламывающих руки фрейлин.

Через раскрытые окна донеслись негромкие крики. Губы королевы дрогнули.

– Вы знаете, почему толпа собралась у ворот дворца?

– Нет, мадам.

– Ах, все вы знаете, но боитесь сказать. Они ждут моей смерти.

Ларк закусила губы.

–Некоторые из моих вельмож уже уехали в Хэтфилд. – Мария сжала четки с такой силой, что у нее побелели пальцы.

В гулком церковном коридоре послышались приближающиеся шаги. Ларк похолодела и, не спрашивая разрешения встать, отошла в тень каменной колонны.

Мария посмотрела на нее маленькими темно-карими, как у всех Тюдоров, глазами. Ларк затаила дыхание, отчаянно надеясь, что королева не кликнет стражников и не выдаст ее.

Мария молчала. Звук шагов стих.

– Мадам, моего мужа сегодня казнят, – сказала Ларк.

Королева подняла голову.

– Я знаю.

Решившись испытать судьбу до конца, Ларк тихо сказала:

– Я прошу вас о помиловании.

– Ваш муж признался в ереси. Я не могу вмешиваться в священные дела церкви. Уверена, что вы понимаете это.

–Несчастная Англия, – в бешенстве воскликнула Ларк, не заботясь больше о приличиях. – Несчастная страна, где хороших людей отправляют на смерть, а плохие получают благосклонность двора.

Тонкие брови Марии приподнялись.

–Кого вы имеете в виду? Я хочу знать, кого именно?

Какое-то мгновение Ларк колебалась. Это был риск, но ярость заставила ее назвать ненавистное имя.

– Винтер.

На восковом лице Марии появилось недоумение.

– Его мать Елена была любимой фрейлиной моей матери. Винтер всецело предан... мне и истинной вере.

– Всецело преданный вам советник собирается украсть ребенка у матери!

Мария качнулась вперед, словно тонкое пламя свечи от дуновения ветра.

– Как вы можете обвинять его в столь низком поступке?

–Потому что он угрожал мне. Сейчас он рыщет по дворцу, чтобы найти меня.

– Да простит меня Христос. – Мария прислонилась к спинке молельной скамьи. – Эти слухи гуляют по Лондону с тех пор, как я вышла замуж за Филиппа.

Она посмотрела на оплывшую свечу на алтаре, и ее лицо немного смягчилось. Бедная Мария! Больная, одинокая, она все еще любила своего мужа.

Последняя надежда Ларк рухнула, когда Мария позвонила в хрустальный колокольчик. Сейчас ее схватят, отдадут в руки сумасшедшего и...

В часовню вошел телохранитель.

– Торопитесь. – Королева подняла глаза и посмотрела на Ларк. – Я даю в ваше распоряжение восемь человек охраны и лодку. Они отвезут вас в любое место, куда вы скажете. А теперь подойдите и обнимите меня.

Ларк осторожно обняла Марию за плечи. Ей показалось, что она прикоснулась к безжизненной соломенной кукле. В ноздри ударил знакомый запах. Ларк помнила его с последних дней жизни Спенсера. Этот был запах смерти.

– Удачи, – прошептала Мария так тихо, что никто, кроме Ларк, не мог услышать ее слов. – Когда ваш ребенок появится на свет, назовите его Филиппом, – с мучительной тоской в голосе произнесла она. Этот голос потом преследовал Ларк всю жизнь.

Потрясенная встречей с королевой, Ларк пришла в себя только на полпути в Смитфилд и принялась молить бога, чтобы не опоздать.

Когда Оливера вели к месту казни, он с горькой иронией вспомнил, что однажды уже все это пережил.

Но как он изменился с тех пор. Тогда он бесстыдно молил о пощаде.