Между тем, северянин достиг холма. Ему навстречу устремились телохранители гарана. Они бились до последнего, но были обречены. Меч варвара не знал пощады. Лучше сейчас убить несколько десятков солдат, чем потом положить на поле брани тысячи.

Из шатров выскакивали полуодетые рыцари, то и дело раздавались напуганные женские голоса. Не военный лагерь, а таверна с продажными девками! Стыдобища…

Вот и сам Лоун! Нижняя рубаха, на ногах только один сапог, кое-как натянута легкая кольчуга, в левой руке треугольный щит, в правой – длинный клинок. Разметав гатвэйцев, Конан атаковал правителя. Несмотря на растерянность, гаран сражался умело. В силе и смелости фессалийцу не откажешь – в глазах гнев, зубы сжаты, рука тверда. Но и противник оказался слишком опытен – щит гарана сразу был разбит, второй удар рассек звенья кольчуги, по телу потекла струйка крови. Лоун отступил на шаг назад, пытаясь укрыться за рядами своих воинов, но киммериец с помощью торгрийцев окончательно сломил сопротивление врагов. Секиры гномов расчистили путь наемнику к гарану. Отбив очередную атаку северянина правитель не удержался на ногах и упал на спину. Без лишних церемоний варвар пригвоздил гатвэйца к земле. Острый клинок пронзил тело бедняги насквозь. Конан отсек голову правителя, взял ее за волосы и поднял высоко вверх.

– Гаран мертв! – прокричал киммериец. – Всем немедленно сложить оружие. Тем, кто добровольно сдастся, я обещаю сохранить жизнь. Перед вами рыцарь королевы Фессалии, Конан!

Это произвело на солдат должное впечатление. Побросав мечи и копья, они обречено ждали решения своей участи. Лишь рыцари, встав в круг, спиной друг к другу, были готовы сражаться до конца. Киммериец приказал гатвэйцам окружить дворян, но пока не убивать. Лагерь находился в руках союзников, и теперь северянина куда больше волновали стоявшие неподалеку полки гатвэйцев. Насадив голову Лоуна на наконечник копья, варвар пошел на Восход. Фессалийцы успели занять боевую позицию, но не знали куда пробиваться. Дорогу в лес закрыли гномы, правитель убит, на Закате – враждебный замок. В действиях военачальников чувствовалась растерянность. Они с ужасом смотрели на ряды закованных в броню гномов.

– Я хочу видеть командира вашего отряда, – спокойно произнес Конан, остановившись в сотне локтей от солдат в оранжевых накидках.

Вперед вышел молодой рыцарь. В знак уважения фессалиец держал шлем в руке. Пытаясь показать свои мирные намерения, киммериец воткнул окровавленный клинок в землю.

– Мы не хотим лишних жертв, – вымолвил северянин. – Наши враги – магинцы и Ксатлин, а не гатвэйцы. Лоун жизнью заплатил за предательство. Селена – вот истинная наследница мидлэймского трона. Дайте клятву верности королеве, и больше здесь никто не погибнет. Зачем фессалийцам убивать друг друга?

– Твоя армия не очень похожа на подданных королевы, – мрачно заметил воин.

– Кто же виноват, что среди гаранов оказалось так много властолюбивых мерзавцев? – возразил варвар. – Ее Величество нашла более преданных и честных союзников. Подумайте хорошенько, за что вы хотите умереть? За Ксатлина? Сложите оружие, и через несколько дней вы отправитесь домой.

– Я должен подумать, – проговорил рыцарь.

– Думайте. Но не больше одного колокола, – жестко сказал Конан. – Либо вы согласитесь на мои условия, либо умрете. И учтите, в лесу скрываются тысячи альвов. На ваши отряды обрушится град смертоносных стрел.

Киммериец убрал меч в ножны и в сопровождении двадцати торгрийцев отправился в сторону Полуночи, уговаривать остальных гатвэйцев.