Ближе к вечеру местечко выглядело так же мирно и приятно. Трепетали радужными крыльями стрекозы, легко метались бабочки, деловито жужжали мухи и пчелы. Лениво шевелили ветками ивы. Птицы скользили над водою и кричали в отдалении. Старый песец спал, не задумываясь, с чего бы это Гуло вдруг заметил «приятность» речного берега. Раньше вождь не замечал красот природы, но ведь он рехнулся… поэтому ветеран простил своему вождю мелкое прегрешение.

Еще ближе к вечеру отдохнувшее зверье проснулось. Вождь уже бодрствовал. Улыбаясь, он сидел на берегу и развлекался: гонял палкой в воде голову своего капитана. Налюбовавшись ею — и дав полюбоваться всем остальным, — он оттолкнул голову Герака от берега. Не поворачиваясь, обратился к оставшимся в живых. Говорил мирно, не повышая голоса, без обычного рычания.

— Гуло все видит. Собрался удрать парень. Понаблюдал я за ним. И поймал беднягу с поличным на месте преступления, когда он уже рванул прочь.

Он повернулся к Дудж и добавил, как будто прося прощения:

— Понимаешь, лучше учить своих воинов на примерах…

Лишившись дара речи, горностаиха кивнула.

Гуло поднялся и осмотрел оставшихся.

— Отдохнули, набрались сил, теперь шагаем до рассвета. Скоро увидим наконец этот самый Рэдволл.

Они оставили полянку на берегу. Мирно текла река, ничто не говорило о том, что здесь недавно произошло убийство. Приятное местечко.

Старый песец шагал, стараясь не отставать. Как и все остальные, он боялся. Но и к страху можно привыкнуть. Конечно же, Гуло сумасшедший. Убить сильного бойца, когда народу так мало! Но теперь никто не посмеет удрать. Старый песец закусил губу, чтобы не заснуть на ходу. Да, хороший урок. Лишившись ума, зверь делается хитрее.

36

Наконец-то наутро после затяжного дождика засияло солнце. На юго-востоке Леса Цветущих Мхов Дикий Дуги, Юфус Легкая Лапа и его жена Диджети с черепашкой Булыганчиком проснулись, проведя ночь в сравнительно удобном местечке. Они нашли прибежище в странном полуразрушенном строении из красного песчаника.

Проснулся Дуги не от падения капель росы и не от звонкого птичьего пения, доносившегося из леса. Его разбудил Юфус. В попытках разбудить жену и добраться до мешка с провизией, служившего ей подушкой, он сочинял песню, отбивая такт на барабане.

— А-ай!

Мешок ударил Юфуса по голове. Диджети, запустившая в мужа своей «подушкой», выпрямилась и подбоченилась:

— Угомонись наконец, негодяй! Вор — он всегда вор. Сон вот украл.

Юфус не обиделся. Он полез в мешок, улыбаясь Дуги.

— Мистер Дуги, дорогуша, грешно спать в такое прекрасное утро. Я, например, бодр, свеж и готов к завтраку.

Диджети вырвала у него мешок.

— Я за продукты отвечаю. А вы оба наберите хвороста для костра.

Она полезла в мешок, порылась в нем, вздохнула, покопалась еще и повернулась к мужу:

— Не надо костра. Готовить нечего. Сухие корки, котелок да сковородка.

Физиономия Юфуса вытянулась.

— То есть как? У нас кончились продукты?

Диджети просунула лапу в большую дыру на дне мешка.

— Кончились. И вот почему.

— Мы умрем с голоду! — ужаснулся Юфус.

— Тем скорее надо найти это аббатство, путешественники беспутные.

Юфус обвиняющим жестом вскинул лапу в направлении Дуги:

— Это из-за него мы сбились с пути.

Дуги тотчас возмутился:

— Врун! Кто предложил свернуть влево у дуба с тремя верхушками, когда я советовал идти направо?

Юфус взмахнул лапами:

— А кто предложил свернуть на запад у реки? Кто? Ты, кустохвост попрыгучий!

Он тут же прыгнул за барабан, потому что разгневанный Дуги направился к нему, размахивая лапами.