– Ты помнишь такие детали? – Паррайл набросил ей на плечи свой плащ, и девушка рассеянно поблагодарила его.

– Конечно, – улыбнулась Гуиналь. – В конце концов, это было только вчера.

Почувствовав, что рядом кто-то стоит, я оглянулся и увидел Темара. Ливак шевельнулась под моей рукой, но я прижал ее к себе, чтобы молчала.

– Я должен извиниться за свое поведение, – смущенно промолвил юноша.

Я сочувствовал его борьбе между гордыней и неловкостью.

– Нет, ты не мог ничего знать. Я не держу на тебя зла.

Я говорил совершенно искренне, хоть сам себе немного удивлялся. Испытав ужас заключения внутри моей собственной головы, я просто больше не мог винить этого мальчишку.

– Мне хочется как-то вознаградить тебя. – Темар упрямо выпятил челюсть. – Ты должен оставить себе этот меч. Это единственная ценность, которая у меня есть.

Он цеплялся за свое предвзятое понимание чести, а взгляд его был потерянный.

Я категорически покачал головой.

– Нет, прости, я не могу его принять, – сказал я дрогнувшим голосом. Выходит, я все еще не так спокоен, как думал.

– Я настаиваю…

Темар пытался всучить мне ножны, но я спрятал руки за спину.

– Он никогда не был моим, – твердо заявил я на этот раз. – Я не хочу его!

Должно быть, что-то в моем тоне убедило его. Юноша покраснел и, не сказав больше ни слова, пристегнул меч к поясу. Потом огляделся в поисках Гуиналь, которая была теперь на другой стороне пещеры в обществе все того же заботливого Паррайла, и поспешил к ней.

– Твой мессир дал тебе тот меч, – заметила Ливак, провожая Темара жестким взглядом.

– Дал, и вот к чему это привело, – мрачно ответил я.

Придушенный крик эхом прокатился по огромной пещере, и мы увидели Гуиналь, обнимающую Авилу. Пожилая женщина дрожащей рукой вытирала глаза, в другой она сжимала брошь, словно это была единственная незыблемая вещь в ее мире.

К ним присоединился обеспокоенный Шив, а Паррайл, наткнувшись на грубость Темара, сиротливо ждал в сторонке. Авила с трудом встала на ноги и, оттолкнув руку мага, устремилась к женщине, лежавшей рядом с тремя детьми под шерстяным плащом. Слов на таком расстоянии не было слышно, но я почувствовал страх, заметив, как Шив указал сначала на одного ребенка, потом на другого и покачал головой, что-то яркое блестело в его пальцах. Паррайл подошел ближе и порылся в своем сундучке, но и он беспомощно развел руками над средней фигуркой и женщиной.

Я вспомнил пряжку, с помощью которой Крамизак плел свои сети вокруг Каески, и кровь застучала в моих ушах. Тогда я ничего не ведал о ее значении – откуда мне было знать! – но теперь вина опалила меня. Если б я только забрал ее! Когда теперь эта маленькая семья вновь будет радоваться солнечным лучам, а не лежать в неподвижности в этом холодном каменном склепе? Внезапные рыдания Авилы разорвали тишину. Она спрятала лицо в ладонях, а Гуиналь, тщетно пытаясь утешить женщину, тоже плакала.

– С меня хватит! – Я круто развернулся, чтобы сбежать из мрака пещеры.

– Да, пошли отсюда, – немедля согласилась Ливак. – Надо сообщить на корабль, что происходит, и организовать питание к тому времени, когда они начнут будить людей.

– Я не подумал об этом.

– Хэлис подумала, – усмехнулась Ливак, страх и напряжение ушли наконец из ее глаз, и они стали мягкими, как молодая листва под солнцем.

Я бодро последовал за ней наверх, к свежему воздуху и живительным лучам. Я выполнил свой долг перед патроном, магами и затерянными колонистами Кель Ар'Айена.