— Что обо мне вы ничего не знаете, это понятно. Но важно не то, что вы обо мне знаете, а то, что мне о НЕЙ много чего известно. Возможно, даже больше, чем тебе.

Лицо Клыка исказилось от ярости. Если бы, хрустя гравием, я не рванулась вперед, на моих глазах немедленно разыгралась бы первая в истории драка крылатых мальчишек.

— Клык!

Они оба дернулись, одновременно увидев меня. Дилан от неожиданности смутился, а Клык злобно замкнулся.

— К вашему сведению, в доме был пожар.

Оба как по команде подняли головы, будто убедиться, что дом все еще стоит на месте. Клык втягивает воздух, чувствует запах гари, и в глазах у него мелькает беспокойство.

— Уже погасили?

Я только молча на него зыркнула.

— Ребята все целы? — подает голос Дилан.

— Уверена, у вас имеются неотложные и сверхважные причины здесь прохлаждаться. А дом и стая пусть горят ясным пламенем… прямо у вас над головами.

— Макс, все вроде было в полном ажуре. — Клык разжимает кулаки и засовывает руки в карманы.

— Мы тут как раз о тебе разговаривали, — выпалил Дилан. Он, видно, еще не смекнул, что честность — не лучший способ разрулить напряженную ситуацию.

Вижу, что Клык снова вот-вот бросится на него с кулаками, и готова столкнуть двух этих баранов лбами.

— Дилан, первое правило стаи: безопасность младших — дело первостепенной важности. Невзирая ни на что. Точка.

— Понятно. Но, Макс, я должен тебе сказать… — настаивает на своем Дилан.

— А правило номер два: не спорь с Макс — себе дороже.

Я круто разворачиваюсь. Пора навести в доме порядок. И напоследок кинув взгляд на Дилана, бросаю ему через плечо:

— И заруби себе на носу: никто не знает меня лучше, чем Клык. А ты и подавно.

И с этими словами я взлетаю обратно на террасу.

Тоже мне, высокоразвитые формы жизни. Козлы. Оба.

39

По моей разъяренной физиономии стая в два счета смекнула, что на глаза мне лучше не попадаться. Все тут же засуетились и принялись мыть, скрести и драить гостиную. А я мотаюсь из угла в угол и подсчитываю урон.

— Макс?

Я дернулась от неожиданности, увидев прижавшегося к стене Джеба. Красные глаза все еще слезятся от дыма, лицо перемазано сажей.

— Как ты могла дверью хлопнуть? Ты понимаешь, что ты их одних оставила? Нельзя же убегать от проблем, едва только тебя против шерсти погладили.

— Иди к… — Я готова вышвырнуть его из окна. — Не смей меня судить! Ты сам нас всех бросил. А мы тогда совсем малолетки были. Забыл что ли, подонок.

— С тех пор много воды утекло. Конечно, у нас с тобой есть разногласия. Но это нормально. Давай забудем обиды. Ради стаи. — Он кивнул головой на пожарище. — Невооруженным глазом видно, как тебе трудно с ними справляться. Тебе явно нужна помощь. Думаю, мне снова пора с вами поселиться. Как ты на это посмотришь?

— И думать забудь! Я категорически против. Считай, что ты с нами поселишься только через мой труп. Даже если б ты был последней спасательной лодкой Титаника, я бы и то в нее не полезла.

— Думаешь, у тебя из твоего командирства что-нибудь хорошее получается? Смотри, чем все это чревато! Я уж не говорю, какими покинутыми ребята себя чувствуют оттого, что вы с Клыком свою отдельную стаю образовали. — Я краснею до ушей. На это мне ему даже ответить нечего. — Мы такого для вас не планировали.

Что он такое несет! Он что, хочет сказать, что они нам расписание на всю жизнь составили и таблицы расчертили, когда мы еще из пробирок вылупились? Все! Это последняя капля.