|
Пульс более-менее восстановился, я решил везти жену домой и попросил Кимуру вызвать такси. «Я смогу донести до машины», – сказал Кимура, подставляя спину. Я приподнял жену и, как была она в исподнем, взвалил Кимуре на спину, снял с вешалок верхнее кимоно, накидку и набросил на жену. Мы пересекли сад, добрались до такси, ожидающего за воротами, и вдвоем втащили жену на сиденье. В машине было тесно, Кимура поместился спереди. Исподнее кимоно, как и вся одежда, пропахли коньяком, так что в такси было не продохнуть. Я обнял сбоку жену уткнувшись лицом в холодные волосы, и, сжимая в руках ее ноги, поцеловал. (Кимура вряд ли мог видеть, но наверняка что-то почувствовал) Когда мы отнесли жену в спальню, Кимура сказал: «Уверяю вас, прошедшим вечером не произошло ничего предосудительного. Ваша дочь в курсе всего», затем спросил, нужна ли его помощь. «Нет», – отрезал я. Когда Кимура ушел, я вспомнил, что Тосико должна находиться в доме, заглянул в гостиную, в ее комнату, но она уже ушла. Когда мы выгружали Икуко из такси, она, кажется, топталась в прихожей и, видимо, тогда же, не сказав ни слова, ушла к себе в Сэкидэн. Я сразу же поднялся в кабинет, торопясь записать события прошедшего вечера. Пока я писал, воображение рисовало то безграничное блаженство, которое мне предстояло испытать через какую-то пару часов...
...Не уснул до самого рассвета. Что означает случившееся вчера вечером? Размышляя об этом, я испытывал ужас, к которому примешивалось наслаждение. Я так и не услышал никаких объяснений ни от Кимуры, ни от Тосико, ни от жены. Конечно, еще не было случая спросить, но я и не хотел узнать обо всем слишком скоро. Мне доставляло удовольствие, прежде чему слышу от них, обдумать все самому. Пускаться в догадки – произошло то-то и то-то, нет, иначе, все случилось вот так, воображать различные ситуации, в муках ревности, в ярости распалять вскипающее возбуждение... Когда же знаешь все доподлинно, никакой радости не ощущаешь. На рассвете жена, как обычно, начала говорить во сне. Она повторяла имя «Кимура» вновь и вновь, в бессвязном бормотании, то громко, то шепотом... Я и не заметил, как исчезли гнев и ревность. Мне уже было все равно, спит жена, или бодрствует, или притворяется спящей. Я даже перестал понимать, я это или Кимура... В ту минуту мне казалось, что я прорвался в четвертое измерение. Мне чудилось, что я вознесся ввысь, на вершину небес Трайястримша. Все прошлое – иллюзия, истинное бытие здесь и сейчас, мы оба, я и моя жена, одни во всем мире, слились в объятиях... Пусть бы я сейчас умер, это мгновение продлится вечно...
19 марта ...Хочу на всякий случай подробно описать все, что произошло прошлым вечером. Я знала, что муж вернется поздно, и заранее предупредила его, что, возможно, мы пойдем в кино. В половине пятого Кимура зашел за мной, но Тосико опоздала и появилась только в пять. «Не поздно?» – спросила я. «Сейчас время между двумя сеансами, – сказала Тосико, – может, нам пока пообедать? Пойдем ко мне, мама, сегодня я за хозяйку. Ты еще ни разу у меня не была!.. Я купила немного курятины». И она принялась уговаривать нас с Кимурой, продемонстрировав пакеты с курицей и овощами. «А это от вашего стола нашему!» – сказала она, схватив едва початую бутылку Курвуазье. «Не бери, отца нет дома», – сказала я. «Но без этого какая еда!» – сказала она. «Лично я не собираюсь наедаться. Мы же собрались в кино, достаточно просто перекусить». – «Что может быть проще скияки?» – сказала она. Мы сдвинули перед пианино два низких столика и сразу начали готовить на газовой плитке, которую, как и котелок, Тосико позаимствовала у хозяйки, но меня удивило, что дочь набрала так много продуктов и таких разнообразных. Помимо лука, вермишели и тофу были пшеничный крахмал, сушеные пенки бобового молока, луковицы лилии, китайская капуста и много прочей снеди. |
