У Элис на глазах блестели слезы, больно жаля ей веки, в горле стоял ком. Кто знал, что родители действительно так любят ее? Никогда прежде они об этом не говорили, и она даже не предполагала, что, если что-то произойдет, именно родители бросят все и примчатся с другого конца света ей на помощь.

Наступило молчание. Две женщины тихо сидели, глядя друг на друга. Миссис Лэнгнер заговорила снова, голос ее был по-прежнему негромок, она ласково поглаживала руку дочери.

— Ты знаешь, когда Ральф придет, ты уж, пожалуйста, выслушай его. Ему наверняка будет что тебе сказать.

— Когда? Ты сказала: когда он придет? Ты, Наверное, имела в виду: если он придет.

— Нет, дочка, я хотела сказать не если, а именно когда. Так что, когда он придет, прощу тебя, будь умницей!

— Но как же он мог подумать, что после всего, что между нами было, я захочу вернуться к Роджеру?

— Он, видимо, очень уязвимый человек. Ты сама говорила, что Ральф в детстве лишился матери, которую любил. Только представь себе как он одинок и беспомощен перед своим страхом вновь потерять на этот раз уже любимую женщину. Такие переживания, стоит им проникнуть в глубины подсознания, накладывают отпечаток на все наши действия.

— Мама, он не вернется. Я сама сказала ему, чтобы он больше не приходил и не тревожил меня, что я не желаю его видеть. Мы оба договорились Бог знает до чего.

— В таком случае, может, ты возьмешь отпуск на несколько дней и съездишь вместе со мной проветриться? Давай слетаем в Японию. Знаешь, как обрадуется папа?

— Не могу, мама, у меня работа. Мистер Кларенс рассчитывает на меня и, скорее всего, не отпустит.

—Глупости! Если попросишь, Кларенс спокойно даст тебе несколько свободных дней. Ты же сама говоришь, что он хорошо к тебе относится.

— Он хорошо ко мне относится, только когда я не заразная, — развеселилась Элис. — А вообще это мысль-слетать вместе с тобой!

Но миссис Лэнгнер была проницательной женщиной. Поэтому она сказала:

— Ты полетела бы со мной с удовольствием, во не сейчас, правда?-И примирительно поцеловала Элис в лоб. — Я еще несколько дней побуду с тобой, так что у тебя будет время подумать. Теперь иди-ка ты в постель, а я позвоню папе.

— Да, мама, — с удовольствием подчинилась Элис.

Так приятно, когда рядом мама, которая любит и заботится. Но как ни сладка и целительна родительская любовь, ей не стереть той боли, которую испытываешь, потеряв любимого.

И вот наступил момент, когда Ральфу стало трудно даже сконцентрировать взгляд на дороге. Глаза болели и слезились, перед ними плыли разноцветные круги. Хотелось спать. Но даже если бы он, остановившись, попытался уснуть в машине хотя бы часа на два, вряд ли ему это удалось — слишком взбудоражен он был событиями последних дней.

Впереди показались огни мотеля. Разумнее всего было бы сейчас остановиться и немного поспать. На худой конец поесть и выпить чашечку кофе. Но он не мог-Элис не шла у него из головы. Так ужасно поступить с ней! Нет, он должен как можно скорее увидеться с Элис!

Стоянка оказалась ближе, чем Ральф предполагал, от усталости глазомер начал явно его подводить. Он съехал на боковую дорожку, как вдруг прямо перед собой увидел металлический барьер, ограждавший край дороги. Раздался визг тормозов, леденящий душу скрежет металла о металл, машину тряхнуло, и Ральфа швырнуло куда-то вперед.

Боль залила все тело, свет в глазах померк, кровь потекла по лицу. В общем, все! Приехали!

— Знаешь, пойди-ка ты лучше прогуляйся. А то вытопчешь ковер до дырок, — настаивала мать.