Фар Трейвелер всегда говорил, что, когда тебя преследуют, хитрость важнее скорости. Немного спустя перед Элири возник свежий холмик, из-под которого торчал край её рубашки. Если, заметив его, преследователи начнут тут копать, то обнаружат в земле всё остальное. Покончив с этим, она заскользила по склону вниз и, подхватив сумку, вошла в реку. Пусть-ка поищут след в воде; она знала, где лучше всего выйти на берег, чтобы невозможно было найти её по запаху. Она торопилась; вода была ледяная.
Она шла все дальше и дальше, а спустя некоторое время остановилась, чтобы подкрепиться припасами, которые обнаружились в сумке. Покончив с едой, она с интересом исследовала остальное содержимое сумки. Одежда, полная коробочка нержавеющих стальных иголок всех размеров, нитки, рыболовные крючки — всего и не перечесть. Сумка была вместительная, удобная, при необходимости в неё можно было набить припасов весом не меньше чем в сотню фунтов — если, конечно, тот, кто собирался её нести, в состоянии был тащить такой груз. Сейчас сумка выглядела пустой, и девушка взяла её в руки, чтобы уложить все обратно. Странно, по весу сумка пустой не казалась. Элири порылась в ней, вывернула, поискала под подкладкой и, в конце концов, обнаружила кожаный пояс. На нём был искусно вырезан ряд бегущих коней, а костяную пряжку украшала гравировка в виде крошечных скакунов, глаза которых представляли собой инкрустацию из чёрного янтаря. Теперь понятно, почему пустая сумка казалась такой тяжёлой. Очарованная искусной работой, Элири перевернула пояс и внимательно изучила его внутреннюю сторону.
Изнутри пояс был зашнурован длинным сухожилием. Она частично вытащила его, отогнула перекрывающиеся края. И замерла, поражённая. Неужели Фар Трейвелер давно уже знал, что умрёт раньше, чем она окажется в безопасности, и ей придётся бежать? Внутри пояса было спрятано целое состояние. Золото, которое он годами намывал в этой самой реке, расплавленное и отлитое в виде тонких круглых пластинок. Работая на других, невозможно было накопить столько, даже если трудиться без выходных на очень хорошей работе и получать вполне приличную зарплату.
Недельный заработок рабочего не составлял и пятой части стоимости любой из этих пластинок. Сколько же сил, времени и терпения пришлось затратить её прадедушке, чтобы собрать золото по крупице и переплавить его вот в это?
Она подняла сумку и, покачав её на руке, почувствовала, что там есть что-то ещё. Снова полезла под подкладку и скоро отыскала маленький кожаный мешочек. Открыла его и высыпала содержимое на ладонь. В лучах солнца заиграли драгоценные камни; одни вспыхнули пурпурным огнём, другие мягко отливали голубым и янтарным цветами. Ка-дих, но старик, должно быть, собирал все это очень и очень долго! Поблизости в горах находили аметист, но кусочки его обычно бывали с трещинами. Эти — нет. Небольшие, но превосходного, чистейшего цвета. Самоцветы, подобных которым Элири ещё никогда не видела. И стоили ©ни, конечно же, уйму денег. Голубых камней было немного — она насчитала пять, — но какие они были красивые! Скорее всего, это сапфиры. Где же Фар Трейвелер отыскал их? В здешних горах таких камней не встречалось. Были тут и два кусочка янтаря, внутри которых виднелись зерна незнакомых Элири растений.
Она с любопытством поскребла один из них ногтем. Пальцу, казалось, передалось тепло янтаря, и, к её удивлению, камень начал светиться. Возможно, прадед знал больше, чем говорил, о том пути, которым ей предстояло пройти. У Элири возникло ощущение, что аметисты предназначались для торговли — и золото тоже, — но янтарь явно для чего-то другого. Без какого-либо определённого умысла, движимая всего лишь смутным, неясным даже для неё самой чувством, Элири рассовала кусочки янтаря по разным карманам джинсов. Потом тщательно упаковала вещи и встала. К этому времени женщина из социальной службы, должно быть, уже добралась до города. Охота скоро начнётся.
В этом Элири не ошиблась, но лишь отчасти. |