С этими словами Раппу извлек из мешочка на столе деревянный шарик и складные стаканчики из коры. Сноровисто расправив их, уронил в один из них бусину и погремел демонстративно у мальчишкиного уха.

— Слышишь, Сайсо? Вот тебе и шарик, вот тебе и стаканчик, все честно, без обмана. Следи давай, воронят не считай, и все свое добро мигом отыграешь!

Хлоп! — с глухим стуком опустил старичок стакан на столешницу, и второй, и третий, и ну вращать ими! Того и гляди голова закружится, как на качелях на ярмарке. Шуршала кора, поскребывая стол, присвистывал Раппу… Я усмехнулась: а вот шарика-то не слышно. Хмыкнул Мило, словно соглашаясь с моими мыслями. Уж его зоркие глазки наверняка заметили, как хитрец Раппу спрятал бусину между пальцев.

Бедняга Сайсо не был столь проницателен. Он бледнел и краснел, мял в руках злополучную шапку с яркой вышивкой, кусал свои губы и следил, не отрываясь, за шустрыми руками старика. Паника все явственнее проступала на лице паренька, и я бы поставила целую золотую монету на то, что он давным-давно потерял нужный стаканчик.

— Ну-ка, Сайсо, отвечай, где шарик спрятался? — весело воскликнул Раппу, остановившись. — Смотри внимательно, размышляй старательно!

— Ох… — повесил голову парень. — Думай, думай голова, а то последней шапки лишишься…Эх, была — не была! Здесь!

И ткнул пальцем в крайний стаканчик.

— А вот и нет! — хихикнул старик. — Не угадал. Моя шапка будет!

— А где ж тогда? — растерялся Сайсо. — Неужто здесь? — указал он на тот, что был посередке.

— И снова впросак попал! — еще шире улыбнулся Раппу. — Вот она, бусина-то.

Ловкие пальцы старика незаметно перекатили шарик и протолкнули в щелочку на крышке стакана.

— Трам-тарарам! — воскликнул Раппу, заглушая звук падения, и перевернул стаканчик. — Убедился?

Парень поник.

— Убедился, на свою беду… Твоя взяла, Раппу. Забирай выигрыш.

Довольный старик подбросил на ладони кошель с мелочью и спрятал его за пазуху. Туда же после недолгих раздумий отправил он и нож. А шапку с размаху нахлобучил на голову невезучему Сайсо.

— Забирай, дурень, — вздохнул Раппу. — Деньги да резалку я возвращать не буду, чтоб урок получше запомнился, но шапку, которую мать твоя по ночам бисером расшивала, отдаю. Береги ее, а пуще всего береги голову!

— Благодарствую, дядька Раппу, — радостно поклонился мальчишка, так что стало ясно, что ничего он не понял. — Не забуду теперь наставленья. Да только… — замялся Сайсо. — Кабы мораль в словах была али в стихах… Как в книгах ученых…

Старик засмеялся.

— В стихах тебе мораль, паршивцу малолетнему… Дай-ка подумать… — наморщил он лоб. — Сам-то я болтать не силен, но к случаю присказку знаю. Еще дед мой от шута придворного наставленье получил. Послушай-ка:

— Так-то, Сайсо, — усмехнулся Раппу. Паренек сосредоточенно жевал губами, проговаривая вполголоса стишок. — Но полно, засиделись мы с тобою, заигрались. А ну-ка, беги в кладовку, повара давно окорок на кухне ждут!

Паренек, кряхтя, поднялся и направился к двери.

— Ну, все, Мило, пора делать ноги! — шепнула я и отворила ключом дверь. — За мной… — и мы тихо, по-мышиному, выскользнули из комнаты прежде, чем Сайсо добрался до входа.

…и очутились на кухне.

— Госпожа Лале! — басом проорала дородная повариха.