– Видите, я случайно подвиг вас на новеллку о луне и солнце… Но у меня будет повод развить этот сюжет о влиянии лунных чар и солнца на судьбы людей…

– Вам это надо будет сделать после почтения ещё одной вещицы вашего парадоксального земляка… – Он сморщился и дёрнул щекой, но это вам может не понравиться, мягко говоря… Не всем ведь захочется побыстрей, без соответствующего жизненного опыта вляпаться в грязь странных литературных импровизаций с элементами фрейдизма и безумных Эдиповых комплексов… Посмотрим, стоит ли вам читать, поглядим, как карта завтра послезавтра ляжет… Однако, вы азартный молодой человек… Ночью проснулся я, а вы читаете, настольную лампочку куртуазно простынёй завесили…

– Полотенцем, Борис Леонидович… Извините, что ваш сон прервал… А ещё меня одна фраза из «Повести» потрясла, о городской душе, замороженной луной после смерти героя: «Гудки гудели долго, медленно – один, два, три, много – сливаясь в серый над городом вой. Было совершенно понятно, что этими гудками воет городская душа, замороженная ныне луною».

– Отлично, Александр, вы черпаете в сюжетах вашего земляка силу образа… Нашему храпуну соседу Юрию я ничего не предложил бы читать по ночам – не в коня корм… А вам можно, раз чувство интереса к тайнам бытия есть, и пытливого младенческого азарта не потеряли – для развития интеллекта… Азарт – великая сила для мышления и порыва светлой вольной мысли… Развивайтесь… Успехов…

3. В лесопарке ЦКБ

Это случилось уже после операции Александра, когда ему вырезали злополучные гланды, и он благополучно вернулся в студенческую компанию в холле отделения для продолжения новых весёлых розыгрышей и импровизаций на волнующие всех темы жизни общества строителей коммунизма в стенах и за окнами ЦКБ. Компания их расширилась за счёт поступление в отделение приятеля Юрия, студента МГИМО Эдика, живущего в одном и том же с Юрием доме на Кутузовском проспекте, и ещё одной высокой стройной девушки Иры. Когда стали знакомиться, оказалось, что все они, как и большинство членов компании из любителей ценителей стихов Есенина. Вот и зарубились на тему, кто больше знает его стихов и продекламирует их тут же, «не отходя от кассы».

Конечно, это было своего рода провоцирующим элементом, только когда доходила очередь читать стихи до Александра, тот с видимым удовольствием читал практические незнакомые компании творения поэта из «Москвы кабацкой». Когда его просили сделать анализ, прокомментировать прочитанное, то он с явной шутовской подначкой заинтригованного общества пояснял, что урбанистические кабацкие вирши дают весьма наглядное представление о любопытных бытовых и психологических представлениях образа жизни хулиганов, пьяниц, воров и проституток послереволюционной стихии двадцатых годов. В конце концов, в истории русской поэзии появились странные, мастерски сделанные вирши, в которых с отменной узнаваемой художественной правдивостью и искренностью кабацкий хулиганский угар возводился на пьедестал.

Он, уже объявленный победителем соревнования, зачитал практически весь цикл «Москвы кабацкой» и готов был читать дальше, удостоившись аплодисментов девушек из двух палат отделения. Но девушки чуть ли не одновременно отошли к себе для каких то процедур, а в оставшемся мужском обществе неожиданно вспыхнула дискуссия: как утвердить простую и высокую нравственную максиму личности при построении коммунизма, здание которого должно быть воздвигнуто к 1980 году.