Он сказал, что любит детей, и у него действительно был ребенок, дочь, которая жила в Марракеше и воспитывалась бабушкой. Ее мать исполняла экзотические танцы в одном из его клубов. Так я впервые узнала, что у него есть и другие источники дохода, кроме того клуба, где я работала.

Но мы никогда не возвращались к этому разговору.

— Ты прекрасная девушка, Клэр, — часто говорил он мне, — настоящая звезда.

— У меня была золотая звезда в школе, — объяснила я, и он решил, что это просто замечательно.

— Крошка Клэр — золотая звезда! Бросай эти глупости насчет учительницы и иди в мой клуб навсегда, — стал упрашивать он.

Я объяснила ему, что именно ради того, чтобы стать учительницей, я и пошла работать в клуб. Хотя слишком велика опасность того, что меня увидят родители учеников.

— Ладно, если ты просишь, их здесь не будет, — смеялся он.

Он пришел на вручение дипломов и сел на церемонии рядом с Джеральдиной. Я улыбалась, держа в руке диплом. Если бы они знали, что девушка, получившая диплом с отличием, была танцовщицей, выступавшей топлес… Только Кено знал это, и он аплодировал громче всех.

Через год я стала полноценной учительницей с дипломом и устроилась именно в ту школу, какую выбрала. Я пригласила Кено на ленч, чтобы попрощаться. Он не поверил, когда я сказала ему, чем собираюсь заниматься, но с меня было довольно.

Джеральдина выиграла стипендию, мои сбережения ей уже не требовались.

Я поблагодарила его от всего сердца за все, что он для меня сделал. Он был мрачен, выглядел унылым и сказал, что я неблагодарна.

— Если даже через несколько лет я смогу что-то сделать для тебя, я это сделаю, — пообещала я и была уверена в этом.

Я не слышала о нем в течение трех лет. Ко времени нашей следующей встречи очень многое изменилось.

После нескольких лет пьянства мой отец в конце концов умер, и на похоронах я встретила старика в кресле-каталке, которого звали Марти Нолан и который когда-то знал моего отца. Давным-давно, в те дни, когда еще можно было с ним разговаривать. Симпатичный старик. Его сын, толкавший кресло, был очень добродушным парнем по имени Недди. Недди сказал, что работал в Англии на стройке управляющим у брата и его друзей, а сейчас он вернулся домой и ухаживает за своим отцом.

Он был удивительно спокойным человеком, и мне понравилось разговаривать с ним.

Гарриет Линч сказала мне, что у Недди, конечно, приятная внешность, но если бы я видела его старшего брата, то признала бы, что он настоящий красавчик. Я поинтересовалась, где он сейчас. Гарриет ответила, что, по-видимому, сейчас он сидит в тюрьме за что-то, так что Недди — единственный луч света в этом семействе, хотя не обладает ярким умом и чуть-чуть медлителен. Впоследствии Гарриет Линч сожалела, что добровольно выложила мне эти сведения.

Очень сожалела.

Я опять повстречалась с Недди, потому что я снова и снова приезжала в Россмор, чтобы получить причитающуюся нам с Джеральдиной долю отцовского имущества. Если можно применить слово «имущество» к тому, что осталось от пьяницы, кончившего свои дни в доме призрения. Первые годы я пыталась поддерживать его за счет своих заработков в клубе Кено, хотя врач предупреждал меня, что игра не стоит свеч. Он сказал, что отец плохо осознает, где находится, и просто истратит все на выпивку. Люди отказались давать ему какие-либо деньги.

Я встретилась с дядей Нейлом после похорон, когда он принимал соболезнования по поводу кончины своего несчастного брата.

Я попросила его уделить мне минутку.

Он обратил на меня испепеляющий взгляд.

— Что я могу сделать для вас в этот печальный день, мисс Клэр? — спросил он.