Заправившись порцией сосисок с зеленым горошком и заварным пирожным, я с чувством выполненного долга перед собственным желудком отправилась в парикмахерскую, решив привести в порядок и свою наружность. Что греха таить — хотелось предстать перед школьным другом если не во всей красе, то хоть человеком, относящимся к себе с уважением. Правда, я допускала, что Рудик, считая свое положение отчаянным, вполне может не то что не обратить внимания на мои прическу и макияж, а и вовсе не узнать меня. Но я его положение таковым не считала, потому и сочла свои действия вполне правомерными.

В салоне было прохладно благодаря кондиционерам, но, как всегда, пахло жуткой смесью парфюмерии. Моя любезнейшая Светлана, приправляя свою виртуозную работу бесконечным щебетом о жизненных перипетиях, сделала из меня в итоге то, что с достоинством может называться женщиной.

— У тебя любовное свидание или опять деловое? — поинтересовалась она под конец и покрутила кресло, демонстрируя меня самой себе во всех ракурсах.

— Деловое, но одновременно и встреча старых друзей, — довольная увиденным, пространно ответила я. — Хотя не такая я уж и старая. Спасибо, Светоч, ты молодец!

— Стараюсь, — кокетливо улыбнулась она.

Дома мне оставалось лишь переодеться в светлый деловой костюм. Теперь я была похожа на преуспевающего адвоката из заграничного фильма. Прекрасно! В таком виде я вызываю всеобщее доверие и расположение, и, думаю, Миющенко без труда проведет меня к Рудольфу. А вообще-то, это его проблемы. И зачем я сама себя обманываю? Наверное, все-таки хочу понравиться Рудику. Я ведь, хоть и частный детектив, обыкновенная баба.

В половине десятого я позвонила Анатолию.

— Миющенко, — коротко отрапортовал он своим приятным голосом.

— Иванова, — откликнулась я.

— А, Татьяна Александровна! — обрадовался опер. — Так, я вас жду. Второй этаж, пятнадцатый кабинет. Внизу скажете, что ко мне. Вас пропустят.

— Надеюсь.

Надежды оправдались. Толстый милиционер с раскрасневшимся от жары лицом в дежурке, напоминающей ларек Роспечати, ответил на пароль «Я к Миющенко» согласным кивком. Цокая шпильками по забросанной окурками лестнице, я поморщилась от спертого воздуха, пропитанного запахами табака и сортира.

Миющенко сидел за столом, заваленным бумагами, и что-то самозабвенно писал. Неприятно мерцающий свет дневной лампы играл в его сальных волосах. На этот раз он был в сером костюме.

От своего важного занятия опе