На этой фотографии, сделанной в мае 1947 г., видно совмещение того, что всего лишь через год с небольшим станет несовместимым: портреты Сталина и Ким Ир Сена – с одной стороны, и флаг «тхэгыкки», будущий символ сеульского правительства – с другой

Принятый на I съезде ТПСК партийный устав требовал проведения съездов партии ежегодно (пункт 9 первой редакции Устава). Однако характерной чертой всей истории ТПК стало игнорирование предусмотренной уставом очередности съездов. Фактически за полвека существования ТПК ни один из ее съездов не был проведен в сроки, предписываемые уставом. Начало этой традиции была положено в 1948 г., когда 27 марта, с более чем полугодовым опозданием против положенного срока, начал свою работу очередной, II съезд ТПК, заседавший в течение 4 дней. Съезд этот стал последним крупным мероприятием ТПСК, проведенным до официального провозглашения КНДР. Сейчас, при внимательном чтении материалов съезда, нельзя не обратить внимание на ряд содержащихся в них моментов, в которых внимательный наблюдатель уже тогда мог бы угадать приближение Корейской войны. С отчетным докладом ЦК на съезде выступал Ким Ир Сен, остававшийся еще заместителем Председателя ТПК (главой партии считался Ким Ду Бон). Говоря о Северной Корее, Ким Ир Сен впервые назвал ее новым термином – «база демократии» (минчжу кичжи) – словосочетание, заставляющее вспомнить о китайских «революционных базах», районах, контролируемых коммунистами в годы гражданских войн. 

Из проводившихся северокорейскими властями в конце 1947 – начале 1948 гг. мероприятий по подготовке к провозглашению независимого северокорейского государства особое символическое значение имела разработка северокорейской Конституции, о начале работы над которой было объявлено в конце осени 1947 г. Этот шаг означал, что провозглашение отдельного северокорейского государства можно было считать решенным вопросом. 18 ноября Ш сессия Верховного народного собрания Северной Кореи приняла официальное постановление о начале разработке Конституции и избрала Временную конституционную комиссию с Ким Ду Боном во главе. В начале февраля проект Конституции, основой для которого послужила советская Конституция 1936 г. (с поправками, продиктованными концепцией «народно демократической революции»), был, опять таки по советскому образцу, опубликован для «всенародного обсуждения». Кстати сказать, решение не принимать Конституцию в феврале, а провести ее «всенародное обсуждение» было принято по указанию советского Политбюро (решение советского Политбюро от 3 февраля).

Однако, помимо стандартного спектакля со «всенародным обсуждением», проект Конституции прошел более серьезную проверку. Он был отправлен на экспертизу в Москву, где сотрудники ЦК КПСС внимательно изучили его. Сотрудники отдела внешней политики ЦК КПСС предложили более дюжины поправок. В целом проект получил негативную оценку: «Основной недостаток проекта временной конституции Корейской Народно Демократической Республики заключается в том, что он неполно, а иногда и неправильно отражает существующие социально экономические отношения и уровень развития народной демократии в стране. Редакция большинства статей неудовлетворительная».   Однако последнее слово принадлежало высшей инстанции – советскому Политбюро, а точнее – самому Сталину. Как видно из дневника Т, Ф. Штыкова (копия в архиве автора) в ночь с 23 на 24 апреля на «ближней даче» состоялось продолжительное совещание по вопросам корейской политики, в котором участвовали Сталин, Молотов, Жданов и сам Штыков.