Секретарь вздохнул и предпринял последнюю попытку поднять настроение шефу.

— Надеюсь, вам удалось повидаться с сыном, господин министр? Вы говорили, что ополчение Рауля вернулось в казармы.

— Нет, времени не было. — Пинсон повернул латунную ручку, распахнул дверь и застыл на месте. — Во имя Пресвятой Богородицы, это еще что такое?

Над его столом на стене висел портрет Сталина.

***

Правильно тот старик в бомбоубежище обозвал его шакалом, так оно и есть. Слишком часто во время заседания кабинета министров он шел на сделку со своей совестью, слишком часто плевал на свои убеждения. Кто он после этого? Шакал и есть. Что он сделал, когда генерал Франко и его хунта военачальников-консерваторов подняла мятеж против Республики? Ничего! Самодовольно сидел сложа руки, как и остальные министры. И что в результате? Не успели они и глазом моргнуть, как потеряли четверть страны. После череды военных неудач он, как и все, проголосовал за альянс с Советским Союзом. Да, он заставил замолчать голос сомнения. Надо было быть прагматиком, реалистом. Подобный альянс представлялся целесообразным, особенно учитывая то отчаянное положение, в котором они оказались. И Пинсон, и его коллеги были потрясены скоростью наступления Франко на Мадрид. А дальше произошло неизбежное. Сперва Сталин досуха выдоил страну, заграбастав все накопленное, а потом коммунисты просочились в армию и в тайную полицию. Теперь с помощью марионеток в Министерстве финансов, вроде Негрина, они вдобавок контролируют и экономику. А как же либеральные ценности, которые так поддерживал Пинсон? Бездушная машина тоталитарного государства планомерно их перемалывала, превращая в труху. А что сделал он, Пинсон? Он хоть раз встал на их защиту? Нет! Ни разу.

А ведь когда-то у него были принципы. Ведь именно ради них он отказался от спокойной жизни в своем поместье. Ему хотелось справедливости и равенства. Для всех. Консерваторы его ненавидели. Ненавидела его и католическая церковь. После того как кардинал побеседовал с диктатором — генералом Примо де Ривера, Пинсона уволили с поста декана факультета медиевистики Университета Саламанки за «еретические» изменения, которые он, Пинсон, внес в учебный план. Студенты возмутились. Их поддержали профсоюзы. Начались волнения и в других университетах. Когда Пинсона восстановили в должности, он стал настоящим героем. Героем-социалистом! И тогда он решил встать на сторону Кортеса.

И сколько всего сумел добиться! В Испании наступила новая эра. Между прочим, не без его помощи и содействия. Новая Испания! Он — министр культуры. Страной управляет первое в истории либеральное правительство — широкая коалиция всех левых партий. Под руководством Пинсона начался блестящий, овеянный славой период национального возрождения. Он водил знакомство со всеми выдающимися художниками, писателями, поэтами и музыкантами своего времени. В круг его друзей входили и Унамуно, и Мануэль де Фалья, и Пабло Пикассо, и Антонио Мачадо, и Фернандо де лос Риос. Он первым из политиков протянул руку помощи юному поэту Гарсиа Лорке и одним чудесным летом отправился с его бродячим театром по глухим уголкам родной страны. Вместе с Лоркой они знакомили рабочих и крестьян с удивительным миром искусства…

И что от всего этого осталось? Ничего.

Лорка пропал без следа. Убит фашистами в родной Гранаде? Возможно. Унамуно переметнулся к Франко и сгинул в позоре и бесчестии после того, как заявил протест против жестокости военных. Другие бежали за границу. Он, Пинсон, остался один и, сам того не замечая, постепенно предал все то, во что верил.

Довольно. Компромиссов больше не будет. Пора высказать наболевшее. Портрет Сталина в кабинете стал последней каплей.

Увы, когда Пинсон добрался до кабинета премьер-министра, старого социалиста Ларго Кабальеро, в правительстве которого он проработал последние два года, оказалось, что того нет на месте.