Наконец на площади показался один из хозяев дворца с двумя охотничьими леопардами. Серебряные цепи в несколько витков охватывали мощные предплечья; пятнистые кошки, порыкивая и озираясь, послушно ступали вслед за господином, что сам казался третьим леопардом меж ними – белым зверем, поднявшимся на задние лапы, оборотнем, вздумавшим погулять в человеческом обличье. Черты холеного лица отдавали нечеловечинкой, как, случается, отдает опасностью щедрый на красоту лес; нестерпимо сверкали на солнце зубцы диадемы в льняных волосах, удлиненные миндалевидные глаза лучились небесной синью, и ушные отверстия располагались точно вровень со зрачками.

Сосредоточившись на леопардах, князь не смотрел по сторонам и прошел к воротам мимо ожидавшего гостя. Тогда за спиной раджи проснулась флейта: смешливо защебетала, подражая птичьему голосу, и вдруг свистнула настойчивым окликом.

Охотник резко обернулся, и радость, вспыхнувшая в его глазах, на мгновение затмила тысячесветное сияние Сурьи. Торопливо выкрикнув приветствие, он заозирался, примериваясь, кому бы отдать хищников: леопардов не бросишь без привязи, как собак, и не каждому слуге отдашь их, некормленых перед охотой и раздраженных.

Огромные звери тотчас почуяли, что хватка господина ослабла; буйные сердца и пустые желудки леопардов потянулись на свободу. Кошки ощерились, грозный рев вырвался из глоток, распахнулись пасти, показав розовую нутряную мякоть. Хвосты согласно хлестнули по бокам, могучие гибкие тела напряглись, готовые рвануться с цепей...

Гость легкомысленно засмеялся и, пританцовывая, направился к беловолосому охотнику.

Тот дернул кошек назад за ошейники, так резко, что леопарды поперхнулись и разом сели, облизывая морды и обиженно ворча.

Гость укоризненно глянул на обеспокоенного хозяина. После чего дал кошке понюхать ладонь.

Леопард подумал, шевельнул ушами – и, подобрев, ткнулся мордой в бедро улыбчивого красавца.

— Однако! – взметнул брови хозяин. – Встретил родственную душу...

Гость мелодично засмеялся, почесывая зверя за ухом.

— Приветствую тебя, о лучший из леопардов...

Через сверкающий мрамор двора уже торопился старший из братьев, а умные слуги метнулись за водой для омовения, свежими гирляндами, ритуальным угощением, сладкими напитками... Кришна движением руки отмел суету и заявил:

— Разве я не родич славимых Пандавов и не друг им всем? Оставьте почести.

— Однако же мы собирались отправиться на лов... – начал Стойкий-в-Битве. – Не думаю, чтобы это было должным деянием, ввиду...

— Так мы едем или нет? – донесся от ворот оглушительный бас Бхимы. Леопарды сели вторично, а предававшиеся беседе герои вздрогнули.

— Нет! – отрезал Юдхиштхира.

— Да, – сказал Кришна. – Я с удовольствием присоединюсь к моим высокочтимым родичам. Лошади мои устали, но я полагаю, что мой дорогой друг Арджуна возьмет меня в свою колесницу...

— Ну так едем! – возгласил приземленный Бхима. – Уши заложило от этих воплей. Сейчас бы ракшаса загнать!

Идея ракшаса преследовала Бхиму добрых полдня. Окрестные леса представлялись ему скудными в смысле ракшасов и вследствие того непригодными для охоты, о чем он не переставая сообщал старшему брату. Арджуна благоразумно отстал, предаваясь куда более приятной беседе с Джанарданой, близнецы увлеченно стреляли мелкую дичь, и Царь Справедливости тосковал.

— Зачем тебе ракшас? – спрашивал Юдхиштхира.

— А по сусалам его! – со вкусом отвечал Страшный.

Юдхиштхира понимающе вздыхал и оглядывался. Он подозревал, что Серебряный скоро вовсе отобьется от кавалькады ловчих и свернет в места потише.