Что было дальше? Послушаем историка Плутарха.

«Итак, римляне напали с двух сторон, и сиракузяне растерялись и притихли от страха, полагая, что им нечем сдержать столь грозную силу. Но тут Архимед пустил в ход свои машины, и в неприятеля, наступающего с суши, понеслись всевозможных размеров стрелы и огромные каменные глыбы, летевшие с невероятным шумом и чудовищной скоростью, – они сокрушали всё и всех на своём пути и приводили в расстройство боевые ряды, – а на вражеские суда вдруг стали опускаться укреплённые на стенах брусья и либо топили их силой толчка, либо, схватив железными руками или клювами вроде журавлиных, вытаскивали носом вверх из воды, а потом кормою вперёд пускали ко дну… Нередко взору открывалось ужасное зрелище: поднятый высоко над морем корабль раскачивался в разные стороны до тех пор, пока все до последнего человека не оказывались сброшенными за борт или разнесёнными в клочья, а опустевшее судно разбивалось о стену или снова падало на воду, когда железные челюсти разжимались.

Машина, которую Марцелл поставил на поплавок из восьми судов, называлась «самбука», потому что очертаниями несколько напоминала этот музыкальный инструмент (типа арфы), не успела она приблизиться к стене, как в неё полетел камень весом в десять талантов (три центнера), затем другой и третий. С огромной силой и оглушительным лязгом они обрушились на машину, разбили её основание, расшатали скрепы и…» Тут текст у Плутарха испорчен, прочитать его не удалось. А следующая сохранившаяся фраза такая: «Марцелл, не видя иного выхода, и сам поспешно отплыл, и сухопутным войскам приказал отступить».

Архимед.

Историки, жившие до Плутарха, писали ещё и о том, что Архимед не только разрушал римские корабли, но и поджигал их невидимым «солнечным огнём». Вероятно, этот-то огонь больше всего испугал Марцелла, заставил «поспешно отплыть».

Не сумев взять Сиракузы штурмом, римляне начали длительную осаду города. После восьмимесячной обороны Сиракузы пали. Марцелл, разъярённый многими потерями и долгими неудачами, отдал богатый, цветущий город на разграбление своим войскам. Начались убийства, насилия, грабежи, повсюду запылали пожары. Архимед уже ничем не мог облегчить участь сограждан. Он знал, что наступили последние часы его жизни. Он не впал в отчаяние, не думал просить у врага пощады. Старик сидел дома на полу, посыпанном песком, и чертил фигуры: на песке их было удобно чертить и стирать. Какая-то новая математическая идея занимала его. Когда в дом ворвался легионер, учёный сказал: «Не трогай моих чертежей!» Это были последние слова Архимеда. Римлянин ударил его мечом и убил. Так погиб великий учёный и патриот.

Легендой считалось упоминание древних историков о том, что часть римских кораблей Архимед сжёг с помощью солнечных лучей. Но вот в 1973 году многие газеты мира поместили сообщение из Афин:

«Согласно преданию Архимед, проделав необходимые расчёты, выстроил воинов греческого войска так искусно, что их поднятые щиты составили некоторое подобие огромного зеркала, сфокусировавшего солнечные лучи на место скопления кораблей римского флота. Корабли, сделанные из легковоспламеняющегося кедра и просмолённые, запылали, не успев встать на якорь. Многим учёным история Архимеда не давала покоя. И вот недавно один из них, Иоанис Сакас, решил провести эксперимент. В порту Скараманга, недалеко от Афин, по его распоряжению выстроились несколько десятков солдат. Каждый держал лист меди размером 91х50 сантиметров, отполированный до зеркального блеска. На расстоянии около 50 метров от берега поставили трирему, которую сделали специально и пропитали смолой по рецепту древних. По команде Сакаса солдаты несколько раз поднимали щитообразные зеркала – учёный искал нужный угол, чтобы сфокусировать солнечные лучи на корабль. И вдруг корабль задымился, а затем вспыхнул ярким пламенем».