Джерсен выждал десять минут, потом позвонил. На пороге появилась Тути:

– Сэр?

– Я бы хотел поговорить с вами.

– В самом деле? – Темные глаза оглядели Джерсена с ног до головы. – О чем?

– Вы раньше жили в Гледбитуке в Маунишленде? Последовала короткая пауза.

– Да. Очень давно.

– Я только что прибыл оттуда.

– Меня это не интересует. Я плохо помню Гледбитук. Вы должны извинить меня. Соседи удивятся, если увидят, что я разговариваю с незнакомым мужчиной. – Она попыталась закрыть дверь.

– Подождите! – воскликнул Джерсен. – Вы жили рядом с семьей Хардоахов?

Тути Клидхо выглянула в узкую щель:

– Да.

Джерсен вдруг понял, что говорит быстрее и эмоциональнее, чем собирался:

– Вы помните Говарда Хардоаха?

Тути Клидхо смотрела на Джерсена несколько секунд, а потом ответила вдруг севшим голосом:

– Да, конечно.

– Могу я войти? Я прибыл по делу Говарда Хардоаха.

Тути Клидхо неохотно отступила в сторону и взмахом руки пригласила непрошеного гостя:

– Ладно, заходите.

Внутри оказалось темно, душно и жарко. Слишком много мебели.

Тути указала на стул, обитый розовым, словно лепестки роз, велюром.

– Садитесь, если хотите… А теперь рассказывайте, какое у вас дело, связанное с Говардом Хардоахом?.

– Недавно мне выпал случай посетить ферму Хардоахов, и разговор коснулся Говарда.

Тути взглянула недоверчиво:

– Говард живет дома?

– Нет. Он уехал оттуда очень давно.

Тути кивнула:

– А вы знаете почему?

– Думаю, случилась какая‑то неприятность. Так мне кажется.

– Если бы я смогла дотянуться до него, то разорвала бы на куски. – Она подняла руки со сжатыми кулаками.

Джерсен от неожиданности сделал шаг назад.

Тути продолжала низким шипящим голосом:

– Он пришел к нам домой и позвал нашего сына, но тихо, чтобы мы не услышали. Но мы‑то слышали. Он вызвал нашего единственного ребенка, нашего мальчика Нимфотиса[21], который был таким кротким и хорошим. Они пошли к пруду, и там Говард утопил нашего сына… У меня было ужасное предчувствие. Я звала: «Нимфотис! Где ты?» Потом пошла к пруду и нашла свое любимое дитя. Я достала его тело из воды и отнесла домой. Ото пошел искать Говарда, но тот уже удрал.

Джерсен спросил:

– Говард не знал, что вы его подозреваете?

– Какие подозрения! Все и так было совершенно ясно.

– Но Говард этого не знал? Тути покачала головой:

– Откуда? Он уехал. Это наша трагедия.

– Я не знал, что Нимфотис умер. Простите, что вызвал у вас ужасные воспоминания, – сказал Джерсен.

– Мы живем ими ежедневно. Посмотрите! – Голос Тути срывался от волнения. – Посмотрите!

Джерсен повернул голову. В темном углу комнаты стояла фигурка мальчика, сделанная из глянцевого белого материала.

– Это наш Нимфотис. Джерсен отвернулся:

– Я расскажу вам кое‑что о Говарде Хардоахе. О том, кем он стал, и том, как можно отомстить ему.

– Подождите. Ото должен слышать это. Если я и показалась вам озлобленной, то его чувства намного сильней.

Она подошла к телефону, набрала номер и тихо сказала несколько слов в трубку. Время от времени ее прерывали вопросами. Потом Тути сделала знак Джерсену:

– Теперь говорите. Мы оба услышим вас.

– В настоящее время Говард Хардоах – крупный преступник. Он называет себя Говардом Аланом Трисонгом.