Для того чтобы меня не сочли закоренелым мизантропом, которому ничем не угодишь, я позволю себе высказать уверенность в том, что отнюдь не вся армия состоит из таких экземпляров, как вышеописанный. Он был выбран единственно как образец удачливого и чванного армейского сноба, к которому не мешает приглядеться и штатским и военным. Нет, когда эполетами перестанут торговать, когда отменят телесные наказания и у капрала Смита будет столько же шансов получить награду за доблесть, сколько у поручика Грига; когда не будет больше таких чинов, как «прапорщик» и «поручик» (наличие коих является нелепой аномалией и оскорблением для всей остальной армии), то, ежели не будет войны, я и сам не прочь сделаться генерал-майором.

В моем портфеле имеется еще целая пачка армейских снобов, но я отложу наступление на военных до следующей недели.

Глава X

Военные снобы

Вчера, в то самое время, когда мы прогуливались в Парке с моим молодым другом Тэгом и обсуждали с ним очередного сноба, нам как раз повстречались два отличных экземпляра военных снобов: военный сноб спортсмен, капитан Рэг, и «кутила», или веселящийся военный сноб, прапорщик Фэмиш. Да и вы наверняка повстречаете их на верховой прогулке около пяти часов дня под деревьями на берегу Серпентайна, где они критическим оком разглядывают обладательниц нарядных колясок, катающихся взад и вперед по «Дамской аллее».

Тэг и Рэг очень хорошо знакомы, и потому Тэг, с прямотой, неотделимой от близкой дружбы, рассказал мне историю своего дорогого друга. Капитан Рэг — маленький, быстрый в движениях северянин. Совсем еще мальчиком он поступил в один из прославленных кавалерийских полков и к тому времени, как ему дали взвод, успел обобрать всех своих собратьев-офицеров, продавая им хромых лошадей за здоровых и обыгрывая их всякими необыкновенными и хитроумными способами, так что сам полковник посоветовал ему уйти в отставку, что он и сделал довольно охотно, подсунув одному юнцу, только-только поступившему в полк, больного сапом коня за непомерно высокую цену.

С тех пор он целиком посвятил себя бильярду, ипподрому и скачкам с препятствиями. Его штаб-квартира — в «Кубке», на Кондит-стрит, где он держит свои пожитки, сам же он находится вечно в движении, отдаваясь своему призванию, как джентльмен-наездник и джентльмен-мошенник.

Как утверждает «Беллова жизнь», он неизменно присутствует на всех скачках и почти всегда является в них действующим лицом. В Лемингтоне он скакал на победителе; две недели назад в Харроу его оставили валяться в канаве, сочтя убитым; и все же на прошлой неделе он появился в Круа-де-Берни, бледный, как всегда решительный, и изумил парижских зевак элегантностью посадки и изяществом костюма, когда делал проминку перед началом «Французских больших национальных скачек» на норовистом и злом Отступнике.

Он завсегдатай «Угла», где составляет для себя краткое, но содержательное руководство к действию. Во время сезона он часто катается в Парке верхом на умной, отлично выезженной лошадке. Его видят либо сопровождающим знаменитую наездницу Фанни Хайфлайер, либо в доверительной беседе с лордом Тимблригом, известным мастером гандикапа.

Он старательно избегает порядочного общества и скорее предпочтет пообедать бифштексом в компании жокея Сэма Снафла, капитана О'Рурка и еще двух-трех заведомых скаковых мошенников, чем в самом избранном лондонском кругу. Он с удовольствием сообщает в «Кубке», что собирается по-дружески съездить на субботу и воскресенье к жучку Фокусу в его домик под Эпсомом, где, если верить слухам, обстряпывается немало темных дел.

На бильярде он играет редко и только без свидетелей, но если уж играет, то всегда ухитряется подцепить хорошего простака и не выпускает его из рук, пока не оберет до нитки. Последнее время он много играл с Фэмишем.