– Резерфорд! – раздалось во дворе.

По газону трусила круглая миссис Дьюи; в облегающем белом сарафане, она еще больше походила на снеговика.

– Резерфорд Дьюи, – воскликнула она, – только посмотри, во что ты превратил мой столик! И свою футболку! – Миссис Дьюи выдернула из рук мальчика крошечную кисточку. – Я же говорила, чтобы ты подстилал газеты, разве нет? Иди-ка прополощи футболку, пока краска не засохла.

Мальчик еще раз молча посмотрел на дерево и встретился взглядом с Олив. Они смотрели друг другу в глаза, казалось, целую вечность; оба не желали моргнуть первыми. А потом миссис Дьюи схватила его за плечо и подтолкнула к дому.

Харви облегченно выдохнул.

– Почти попались, Олив, – сказал он. – В следующий раз, когда будешь работать под прикрытием, не забудь про маскировку.

Олив понимала, что он, скорее всего, прячется неподалеку, чтобы как можно дальше оттянуть время перед водными процедурами, поэтому улеглась на заднем крыльце и попыталась почитать про Шерлока Холмса, пока Горацио дремал на подоконнике, а Леопольд сидел на страже в подвале. Она была куда больше настроена на приключения, чем на чтение, но оба не-зеленых кота на просьбу отвести ее в Иные места отделывались отговорками.

Ей вообще не нравилось, что приходится их об этом просить. Олив принадлежала к тем людям, что, скорее, залезут на трясущуюся башню из стульев, чтобы дотянуться до высокой полки, чем попросят помощи, – возможно, потому что падать она умела намного лучше, чем разговаривать с другими. Раньше, когда у нее были очки, она могла залезать куда хотела и когда хотела, не спрашивая ничьего разрешения. А теперь приходилось просить об одолжении этих своевольных котов. От одной мысли об этом все тело начинало зудеть.

День снова выдался влажный и душный. Линден-стрит насквозь пропиталась солнцем, зеленые газоны сверкали, сады пышно цвели. Но двор за большим каменным домом казался темным. Высокие деревья сплели над заросшим садом густую сетку тени. В дальнем углу, рядом с компостной кучей, чернел участок голой земли, где Олив закопала картину с лесом, в которой осталась заточенной вопящая Аннабелль МакМартин. Он был похож на свежую могилу. И как Олив ни старалась найти местечко посветлее, тень от дома, казалось, следовала за ней. Пару раз девочка засыпала на солнечном пятачке, но каждый раз просыпалась во влажной тени, прилипнув щекой к странице книги.

В третий раз отклеивая лицо от «Этюда в багровых тонах», она заметила на заднем дворе какое-то движение. Девочка подползла к краю крыльца. В дальнем конце лужайки, глубоко в зарослях кизила, шевельнулась ветка.

Олив оставила книгу на ступеньках и прокралась туда.

– Ну, что вы скажете в свое оправдание? – прошипел кизил с легким британским акцентом. Олив присела рядом с кустами.

– Решили молчать, так, значит? – снова донесся до нее голос Харви. – Что ж, есть способы вас разговорить. Быть может, если соскоблить с вас эту нарядную краску… вот так! – Послышался тихий звон когтей по металлу. – Все никак, да? Вы, я вижу, упрямцы. Но у нас есть еще пара тузов в рукаве…

– Ага! – воскликнула Олив, обеими руками раздвигая ветки кизила. – Попался!

– А-а-а! – завопил Харви, от неожиданности опрокинувшись назад.

– Харви, ты чем это занимаешься?

– Агент 1-800! – рявкнул кот, с трудом снова утвердившись на всех четырех лапах. Его перепачканный краской мех высох, примявшись в одних местах, а в других стоял торчком. Тут и там на него, будто рождественские украшения, налипли листья и веточки. – Я допрашиваю вражеских шпионов, но они отказываются выдавать свои секреты.