|
Потом поезд налетел на него с оглушительным свистом (так похожим на крик), и все погрузилось в темноту. * * * Черного парня доставили в больницу сразу после шести: день начался рано, и пациентов оторвали от их невеселых снов. Разнесли чашки серого чая, измерили температуру, раздали лекарства. Случай с парнем не отразился на распорядке. Чарли опять снился сон. На этот раз это были не истоки Нила, не императорский Рим, не финикийский невольничий корабль. Этот сон был черно белым. Ему снилось, что он лежит в гробу. Рядом стояли Эллен (подсознание еще не примирилось с фактом ее смерти), его отец и мать. Кто то подошел (уж не Джудвин ли? – голос казался знакомым) и велел закрывать крышку, и он попытался сказать, что это ошибка, что он жив. Они не слышали его. В панике он кричал снова и снова, но никто не реагировал, и ему оставалось только лежать и смотреть; как его хоронят заживо. Потом он слушал заупокойную службу над головой, слышал скрип венков, а тьма могилы все росла и росла. Он погружался в землю, все еще пытаясь протестовать. Но воздух внизу был спертым, и он стал задыхаться. В рот вместо воздуха набилось что то – может быть, цветы? – и он не мог даже повернуть голову, чтобы их выплюнуть. Теперь он слышал стук земли о крышку гроба и – Господи боже! – слышал, как вокруг него роятся черви, предвкушая добычу. Сердце его тяжело билось, лицо, он знал, побагровело от удушья. Потом вдруг кто то оказался с ним в гробу, кто то, разрывающий его путы. – Мистер Джордж! – обратился к нему этот ангел милосердия. Это была сиделка из больницы, это она была с ним в гробу. Она, образец спокойствия и терпения, была сейчас в панике. – Мистер Джордж, вы душите себя! Другие руки пришли ей на помощь и победили. Трое сиделок общими усилиями оторвали его руку от горла. Чарли начал жадно глотать воздух. – С вами все в порядке, мистер Джордж? Он открыл рот, но голоса не было. Он вдруг ощутил, что его рука все еще сопротивляется. – Где Джудвин? – прохрипел он. – Позовите его. – Доктора пока нет, но он навестит вас позже. – Я хочу его видеть сейчас. – Не волнуйтесь, мистер Джордж, – успокоила его сиделка, – сейчас мы дадим вам лекарство, и вы уснете. – Нет! – Да, мистер Джордж. Не волнуйтесь. Вы в надежных руках. – Я не хочу больше спать. Они берут верх, как только я засыпаю, разве вы не видите? – Здесь вы в безопасности. Но он знал, что он везде в опасности. Во всяком случае, пока у него осталась рука. Она вышла из под контроля, если когда нибудь и был этот контроль: может, она только для вида подчинялась ему все эти годы, усыпляя его бдительность. Вот что он хотел сказать, но кто ему поверит? Вместо этого он сказал: – Не буду спать. Но сиделка спешила. В больницу прибывали все новые пациенты (ей уже рассказали об ужасных событиях в ИМКА), и ими тоже нужно было заниматься. – Это только успокоительное, – и в руках у нее оказался шприц. – Послушайте, – сказал он, пытаясь пробудить в ней разум, но она не была расположена спорить. – Ну ну, не будьте ребенком, – скомандовала она, когда на глазах у него выступили слезы. – Вы просто не понимаете… – Вы можете рассказать все доктору Джудвину, когда он придет. – Нет! – он рванулся. Сестра не ожидала такой ярости. Пациент вырвался из постели с иглой, торчащей из руки. – Мистер Джордж, – сказала она строго. – Будьте любезны вернуться в постель. – Не подходите ко мне, – предупредил Чарли. Она попыталась устыдить его. – Все пациенты ведут себя прилично, а вы что делаете? Чарли покачал головой, игла, выскочив из вены, упала на пол. |
