|
Она резко обернулась, сжимая в руке пистолет, но пряча его от Бака. Он вышел из ванной и сейчас стоял между ней и дверью. – Я так и знал, что ты вернешься, – сказал он ей. – Все они так делают. – Я хочу, чтобы ты показался, – сказала Вирджиния. – Я гол, как младенец, – сказал Бак. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Снял с себя кожу? Может получиться довольно забавно. – Покажись Джону, моему мужу. Пусть он увидит, что ошибался. – Ах, бедняга Джон. Я не думаю, что ему хотелось бы меня увидеть, а? – Он думает, что я не в себе. – Сумасшествие бывает иногда очень полезно, – заметил Бак. – Они чуть не стащили Сэди с электрического стула, настаивая на том, что она за себя не отвечала. Но она была слишком честной, чтобы выгадывать себе что то. Она просто продолжала втолковывать им: «Я хотела, чтобы он умер. Поэтому я застрелила его». Она никогда не отличалась особым здравомыслием. Но ты… теперь, я думаю, ты знаешь, что для тебя лучше. Тень чуть изменила форму. Вирджиния не могла как следует различить, что там делал Бак, но, несомненно, это было что то непристойное. – Подойди и возьми, Вирджиния, – сказал он. – Хватай. Она вынула из за спины Смит и Вессон и направила на него. – Не сейчас, – сказала она. – Ты не сможешь причинить мне вреда этой штукой, – ответил он. – Ведь я уже мертв, помнишь? – Ты же сделал мне больно. Почему же я не могу тоже причинить тебе вред? Бак покачал своей эфирной головой и грубо засмеялся. Пока он развлекался таким образом, за окном, со стороны шоссе, раздался вой полицейских сирен. – Да что ты вообще знаешь? – сказал Бак. – Такой шум подняли. Давай, пойдем, поиграем немножко на трубе, золотко, пока нам не помешали. – Я предупреждаю тебя, это пистолет Сэди… – Да ты не сделаешь мне ничего, – прошептал Бак. – Я знаю женщин. Они говорят одно, а делают противоположное. Он засмеялся и шагнул к ней. – Не делай этого, – предупредила она. Он сделал еще один шаг, и она нажала на курок. В ту же секунду, как она услышала звук выстрела и почувствовала, как пистолет дернулся у нее в руке, в дверном проеме появился Джон. Стоял ли он там все время, или только что вернулся с дождя, окончив все молитвы и желая поучить Откровению свою заблудшую жену. Она так никогда и не узнает. Пуля скользнула сквозь Бака, расщепив его туманное тело, и с потрясающей точностью попала в евангелиста. Он не видел ее полета. Пуля пробила ему горло и кровь выплеснулась на рубашку. Фигура Бака растворилась, точно пылевое облако, и он исчез. Джон Гаер нахмурился и отшатнулся к дверному косяку в поисках опоры. Но удержаться не смог и упал на спину в дверной проем, точно опрокинутая статуя, лицо его омывалось дождем. Однако кровь все продолжала течь. Она растекалась сверкающей лужей и все еще текла, когда Альвин Бейкер и его помощник появились на пороге с пистолетами наготове. * * * Теперь ее муж никогда не узнает, подумала она, вот жалость то. Он никогда не поймет, до чего же был глуп, и не оценит степень своего неведения. Во всяком случае, по эту сторону могилы. Он был в безопасности, будь он проклят, а она осталась с дымящимся пистолетом в руке, и Бог знает, какую цену ей придется заплатить за то, что она совершила. – Положите пистолет и выходите, – голос, доносящийся со стоянки, был жестким и бескомпромиссным. Вирджиния не ответила. – Вы слышите меня, там, внутри? Это шериф Бейкер. Это место окружено, так что выходите, иначе вы погибнете. Вирджиния присела на кровати и раздумывала над альтернативами. Они не покарают ее так, как они покарали Сэди за то, что она сделала. Но ей долгое время придется просидеть в тюрьме, а она уже устала от ограничений. |
