|
И при этом еще оказывается, что лавочка у рынка оказывается всего лишь небольшим плацдармом гораздо сильнее расположившейся структуры, похожей на пчелиный улей: комнат, коридорчиков и лесенок. Весь дом оказывается гораздо большим, он выстроен вокруг внутреннего двора, который ксендз видит лишь краем глаза через маленькое окошко в помещении, в котором ненадолго останавливается.
- Меня зовут Грицько, - на ходу отзывается паренек с бородкой. Только сейчас до ксендза доходит, что если бы он даже пожелал сейчас отступить, то просто не знал бы, как выйти из этого пчелиного дома. Он начинает потеть по причине этой мысли, и тут со скрипом открывается одна из дверей, в них появляется худощавый мужчина в возрасте, с ясным, гладким, непроникновенным лицом, с седой бородой, в платье ниже колен, на ногах у него шерстяные носки и черные шлепанцы. - Вот это как раз и есть равви Элиша Шор, - взволнованно шепчет Грицько.
Комната небольшая, низкая и очень скромно обустроенная. Посреди находится широкий стол, на нем лежит раскрытая книга, а рядом, в нескольких кучках, другие – взгляд ксендза жадно бегает по их корешкам, пытаясь прочитать названия. Ксендз вообще мало чего знает про евреев, ну а рогатинских знает только лишь с виду. Совершенно неожиданно ксендзу кажется симпатичным то, что оба они небольшого роста. Перед высокими людьми он всегда чувствует себя каким-то сконфуженным. Сейчас же они стоят друг напротив друга, и на миг у ксендза создается впечатление, будто бы и тот доволен таким подобием. Еврей мягко садится, улыбается у рукой указывает на лавку для ксендза. - С вашего позволения и при столь необычных обстоятельствах прихожу я к вам, сударь, совершенно инкогнито, услыхав многое о вашей большой мудрости и эрудиции… Грицько останавливается на полуслове и спрашивает у ксендза: - Ин-ко-гнито? - Ну да, это означает, что с мольбой прошу конфиденциальность сохранить. - А что это: с моль-бой? кон-фи-ден-циаль-ность? Ксендз, неприятно удивленный, замолкает. Попался же ему толмач, он же видит, что тот его не понимает. Так как тогда им разговаривать? По-китайски? Ладно, он будет стараться говорить просто: - Прошу сохранять тайну, ведь я же не скрываю, что являюсь рогатинским деканом, католическим священником. Но прежде всего – автором. – Слово "автором" он подчеркивает, поднимая палец. – И сегодня я желал бы разговаривать не как духовное лицо, но именно как автор, который, не покладая сил, трудится над неким опускулюм… - О-пус-ку-люм? – доходит до него наполненный сомнением голос Грицька. - …небольшим таким произведением. - Ага. Пан ксендз пущай простит меня, я в польском не слишком ученый, а только в таком простом языке, на котором люди разговаривают. Того только и знаю, что возле лошадей услыхал. - От лошадей? – уже безмерно дивится ксендз, ужасно разозленный паршивым переводчиком. - Ну, потому что с лошадьми дело имею. Торговля. Грицько говорит, помогая себе руками. Мужчина глядит на него темными глазами, в которых ничего нельзя понять, и тут ксендзу приходит в голову мысль, что, возможно, он имеет дело со слепцом. - Уже несколько сотен авторов прочитавши от начала и до конца, - продолжает свое ксендз, то тут, то там беря на время, то покупая, чувствую я, что множество книг мне еще неведомо, а доступа к ним я совершенно иметь не могу. Теперь он прерывает речь и ожидает, пока отзовется хозяин, но Шор только лишь качает головой с умильной усмешкой, из которой совершенно ничего не следует. - А поскольку слышал я, что у мил'с'даря имеется здесь весьма приличная библиотека, ни за что в свете не желая инкомодовать… - тут он сразу же, хотя и неохотно, поправляется – мешать или трудности создавать, собрался я с отвагой, вопреки обычаю, но ради пользы иных, чтобы прийти сюда и… Он замолкает, потому что двери резко распахиваются и в низкий зальчик без всяческого предупреждения входит женщина. |
