Она содрогалась при мысли о том, сколько болезней можно подхватить в таком огромном городе, и при этом ругалась про себя, пытаясь разобраться с навигатором, который все время норовил указать не то направление. Это все адвокат виноват. Его тон и манера речи во время телефонного разговора – высокомерный британский английский и растянутые гласные – внушили ей уважение. Она явственно представляла себе, как он сидит в своем кабинете с видом на Букингемский дворец, а камердинер подает ему чай. У адвоката обязательно должны быть закрученные усы и монокль.

– Ваша тетя очень ценила вас, мисс Ридберг, поскольку завещала вам все здание, включая книжную лавку, – сказал он.

«Нет, – хотела ответить Шаролотта, – этого не может быть, потому что мы не знали друг друга. Мы никогда не встречались». Но она не успела произнести ни звука прежде, чем разговор закончился, и адвокат повесил трубку.

И то, что все это звучало как странная первоапрельская шутка, не имело ровным счетом никакого значения. Если звонит адвокат из Англии и сообщает о недвижимости, унаследованной от практически неизвестного родственника, туда надо ехать. И Хенрик, и Агнета пытались убедить ее в этом.

Мимо прошел мужчина, от которого исходил запах дешевых духов, и Шарлотта инстинктивно прикрыла нос ладонью. Слишком много впечатлений за один день. Вся эта поездка. Шум аэропорта. Сосед в самолете, который хотел знать о ней все. (Его первая, обращенная к ней реплика была: «Начнем с начала, когда вы родились?») Резко почувствовав усталость, она оперлась на дорожную сумку.

Все было бы куда как проще, будь рядом муж. Он умел мастерски расположить к себе людей и установить новые контакты, так что еще в момент основания «Шарлотты и Ко», восемь лет назад, они решили, что Алекс будет отвечать за общение с клиентами, а Шарлотта – муж ласково называл ее «мой маленький гениальный интроверт» – полностью посвятит себя разработке продукта.

Достав бутылочку с антисептиком, она тщательно протерла руки. Ей особенно запомнился один случай, когда они с Алексом поехали на фабрику в Испанию, чтобы разобраться, почему производство на этой площадке внезапно прекратилось. Это было как раз на стадии запуска продукта, и Шарлотта рвала и метала, предвидя проблемы с задержкой поставок, но Алекс в своей обычной спокойной манере объяснил, что топать ногами и качать права бессмысленно. Вместо этого он поболтал с начальником фабрики Хуаном и, захватив с собой шоколадные пирожные Marabou для его сыновей, провел целый вечер, выслушивая его проблемы. Когда подтвердились его догадки о перегреве полов в производственных помещениях, Алекс стал выяснять, нельзя ли заказать дополнительные вентиляторы, и спустя совсем немного времени производство возобновилось.

Они по-прежнему периодически получали открытки от Хуана, и, обнаружив в середине июля в почтовом ящике новую открытку, адресованную «Алексу и семье», Шарлотта была на грани нервного срыва. Ей казалось, все вокруг знали о несчастном случае, настигшем Алекса, но, судя по всему, до фабрики в Гренаде эта новость еще не дошла.

С Темзы подул теплый ветер, и Шарлотта позволила себе остановиться на мгновение, чтобы насладиться жарой. Люди вокруг непрерывно двигались вперед, словно муравьи, но все избегали ее взгляда. Когда элегантно причесанная дама почтенного возраста в плаще небесно-голубого цвета уронила пакет с фруктами, Шарлотта была единственной, кто наклонился, чтобы подобрать рассыпавшиеся яблоки.

Она протянула даме пакет, одновременно пытаясь увернуться от потока проходящих мимо людей, и та благодарно улыбнулась в ответ.