|
По сторонам мощенной кирпичом дороги тянулись полевые наделы и заросли. Освоившись с архонтиссой росов, Даглейк охотно отвечал на вопросы женщин: вот это – виноградник, там растет ягода, из сока которой делают вино, но сейчас она еще не созрела. Вот эти листья, похожие на дружелюбно раскрытую ладонь с толстыми пальцами, – сики. А это – оливы, лимоны, гранаты. Издалека толстые узловатые стволы олив казались одетыми серебристым сиянием, но вблизи становились видны тонкие ветки с длинными узкими листьями. Плоды их – соленые и в уксусе – женщины уже видели среди доставляемых им припасов, и теперь веселились, глядя, как это все растет. По большей части деревья были невысоки, зато пышнокудры – над тонким, зачастую кривым стволом клубилась широкая крона.
– Чем-то похоже на иву! – Эльга с любопытством разглядывала тонкие веточки. – Но стволы будто изглодал кто! – Вот эти – очень стары! – Даглейк показал на оливы, будто распавшиеся от времени на две части. – Им, может, лет по пятьсот! – Любопытно! – Эльга обернулась к Уте. – У нас деревья посильнее собой. – Зато красоты такой не найдешь! – Ута кивнула на гранатовое дерево у каменной стены: усыпанное ярко-красными крупными цветами, что соседствовали на тех же ветках с мелкими, еще неспелыми плодами. – Ты увидишь, как красиво будет, когда все это созреет! – сказал Даглейк. – Как раз когда подойдет время вашего приема в Мега Палатионе, все эти цветы превратятся в «пунические яблоки», красные, как кровь! В гавани Эльга со свитой уселась в лодьи и поехала сперва вдоль Босфора, потом через устье Суда – к Боспорию, той же гавани, где они стояли в день прибытия. Только теперь, дней через десять по приезде, великий Город выразил готовность раскрыть перед нею ворота. На причале их встречал сам этериарх Савва верхом и другой, тоже конный, отряд вестиаритов. Эльгу ждали другие носилки, ее свиту – лошади. – Я хочу увидеть Золотые ворота! – сказала Эльга Савве, когда он поприветствовал ее и проводил к носилкам. – Ты покажешь их мне? – Может быть, на обратном пути, – с сомнением ответил Савва. – Мы сейчас к северу от Города, на берегу Сунда, а Золотые ворота – с южной стороны стен, близ Пропонтиды. Нехорошо заставлять патриарха ждать. – Надо думать, щита моего дяди Одда на них уже нет? – Никогда не видел. – Куда он мог деться, как по-твоему? – Надо думать, украли! – засмеялся Савва. – Это такой город – тут ничего нельзя оставить без присмотра, а что исчезло, то обычно не находится. Сейчас мы приглядим за вами, но на будущее скажи своим людям: как будете в Городе, пусть следят за своим имуществом в оба глаза. В громаде стены ворота казались дверкой. Они вошли… И началось… Люди Саввы взяли за повода коней, на которых ехали боярыни: изумленные и растерянные, те не удержали бы животных, а так от них требовалось лишь удержаться самим. Эльга еще в Киеве, пока готовилось посольство, выспросила у купцов как можно больше о граде Константина. Она знала, что здесь нет ничего особенно страшного и по этим улицам можно пройти – с должной осмотрительностью – без опасности для жизни. Но одно дело – знать, а другое – видеть своими глазами эти каменные стены зданий, похожие на горные гряды, каменные столпы высотой… такой высотой, что кружится голова. С непривычки казалось, что они падают все разом прямо на тебя. Поначалу мучило желание сжать голову руками и зажмуриться: те, кто привык видеть вокруг избы, очутился среди каменных строений высотой с три-четыре избы, поставленных одна на другую! Они уже попривыкли к своему палатиону Маманта, но увидеть вокруг себя сразу десятки таких – совсем иное дело. |
