«А иные – и названия их», – отметила в мыслях Эльга: все те странные слова, которые она так и не сумела уяснить, уже разбежались из памяти.

– Довольна ли ты посещением гинекеев? – спросила Елена, усевшись и знаком пригласив Эльгу снова сесть. – Увидела ли ты все, что хотела? Все ли тебе объяснили?

– Да, и я весьма признательна порфорородным царевнам за помощь, и тебе – за позволение прийти сюда.

– Поскольку мы превосходим другие народы по богатству и мудрости, то также должны превосходить их и по одежде, – благодушно кивнула Елена. – Обладая несравненными добродетелями, должны мы иметь и наряды, неповторимые по красоте. Ступайте, – Елена сделала знак дочерям. – Побудьте с сестрами. Дорула спрашивает, куда все исчезли. Вызовите ее и погуляйте в саду с женщинами архонтиссы. Я вижу, им наскучили слишком умные разговоры.

Обе девушки беспрекословно поклонились и вышли; за ними следовали евнухи и их служанки. Эльга отослала за ними собственную свиту; княгини и впрямь рады были выйти на воздух, в тенистый сад. Царица и архонтисса-игемон остались вдвоем, в обществе толмача и служанок Елены.

Эльга молчала: раз уж василисса пришла, значит, ей есть что сказать.

– Все эти дни я пыталась понять, – Елена мягким движением протянула полную округлую руку к кисти желтого винограда на золоченом блюде, – это приобщение к истинной вере сделало тебя такой умной или ум твой – причина того, что ты отреклась от ложной веры в пользу истинной?

– А что тебе кажется более правдоподобным?

Эльга не могла заявить: «Да, я родилась такой умной», – но не могла и приписать свой ум погружению в купель. К тому же у нее легонько екнуло сердце: теперь, когда они остались вдвоем и сидели так близко, она разглядела, что за величавым благодушием василиссы скрывается тот острый ум и твердый нрав, о котором говорил Савва.

– Выбор в пользу истинной веры в любом случае счастье для тебя. Кто бы ни был обращенный язычник, я могу лишь искренне порадоваться о его спасении. Но если говорить о нас и нашей пользе… если умной тебя сделало крещение, то лучше бы ты оставалась язычницей! – засмеялась Елена.

Она и смеялась величаво, неторопливо. Видя ее вблизи, при ярком свете дня, и когда ничто больше не отвлекало, Эльга задумалась: а сколько же лет ее боговенчанной собеседнице? Сыновья их обеих – ровесники, но дочери Елены заметно старше брата. Царица же выглядела как зрелая женщина, с годами приобретшая дородность, но не утратившая красоты. Если бы Эльга и впрямь стала расспрашивать ее о притираниях от морщин, никто не счел бы этот предлог для встречи надуманным.

– Я надеюсь, тебе понравился и тот прием, который состоялся вслед за твоим истинным рождением во Христе, – продолжала Елена, но ее пристальный взгляд из-под затененных краской век выдавал, что она не так уж в этом уверена.

Теперь Эльга разобрала, что у Елены зеленые глаза – вот от кого их унаследовала Зоя. При черных волосах, белой коже и красных губах это смотрелось ярко и необычно, даже казалось неким знаком той Божьей воли, что избрала дочь крестьянина-армянина, сделав ее женой и матерью василевсов.

– Я могу лишь еще раз принести благодарность за тот великолепный прием, который был оказан мне! – с нажимом на последнее слово ответила Эльга. Уж если василисса потрудилась удостоить ее еще одной личной встречи, наверное, она и сама хочет услышать правду. – Я восхищена оказанной мне честью.