Я слегка поразмыслил, собрался с духом и начал излагать вердикт:

– Значит, так… приговариваю сечь прелюбодеев изрядно: мужикам по два десятка плетей, бабам по десятку…

«Прелюбодеи» изрядно приуныли.

– А далее… – продолжил я, – своей властью освобождаю оных от сего брака да повелеваю пережениться заново, но наоборот: Митрофану – на Авдотье, а Ивану – на бабе, рекомой Анфисой. А я самолично буду ходатайствовать перед церковью о том да сяду посаженым отцом у тех и у других. На этом все. Сечь немедля, со свадьбами тоже не медлить.

– Княже! – дружно охнули мужики.

– Княже! – Бабы дружно упали на колени.

– Не понял… недовольны, что ли? – Я грозно прищурился.

– Милостивец! – хором счастливо взвыли фигуранты дела.

– То-то же. Тащите прелюбодеев на конюшню! – приказал я.

А потом тихо погордился собой. Нет, а ловко рассудил! Мудрец, ептыть! Понятно, что Зосима на дыбы встанет, потому что процедура церковного развода сейчас вещь очень сложная и почти неосуществимая, но ключик к нему уже подобран, так что покочевряжится и сделает то, что требуется. А пока хватит судилищ.

– Яжук, ежели ты мне на сегодня подсунешь еще что-то подобное, не обессудь… Побоку все, праздновать идем!

Что для праздника простому народу надо? Правильно: зрелищ, жратвы дармовой побольше да выпивки. Впрочем, это касается и благородного сословия, все мы одним миром мазаны.

На жратву я не поскупился, на вертелах шкварчали цельные туши оленей и баранов, булькали котлы с говядиной, очень редкой гостьей на столах местных. Хлеба выделил тоже вдоволь, что было несомненной роскошью, так как с зерном здесь великие проблемы.

Выпивку обеспечил Ян Верховен, держатель аустерии во «фряжской слободе». Оный мастер выставил десять бочек с крафтовым пивом своего личного производства, весьма скверным, справедливости ради, а я добавил столько же емкостей ставленого меда. Гораздо лучше качеством.

О развлечениях тоже позаботился: перетягивание каната, борьба, гонки с женами на загривках, вздымание тяжестей, гладко ошкуренные, намазанные салом столбы с наградами наверху – в общем, все в лучших традициях армейского спортивно-массового праздника. Только кросса по пересеченной местности не хватает. Да все конкурсы с солидными призами, дабы не филонили, активней участвовали.

Но главное зрелище обеспечили мои мурмане.

Для начала устроили скачки по закрепленным веслам подогнанного к берегу когга, потом удаль свою показывали, тягали валуны и бревна, даже поединки устроили, со щитами и настоящими мечами, правда, без смертоубийства и членовредительства, а далее гордо рассказывали про свои хозяйства да всячески сулили холить и лелеять потенциальных супружниц.

Полтора десятка русских вдовых баб, надо сказать, все поголовно весьма товарного вида, прижимая к себе детишек, явно чувствовали робость, но пялились на женихов с ярко выраженным интересом.

Наконец настал момент выбора. Народ ревел, напропалую давая рекомендации.

– Бери, Настена, того брюхатого, по брюху сразу видать, справный мужик…

– И уд по колено, видели, видели, мотылялся, буга-га…

– Фиска, чего пялишься, дурында, хватай рыжего…

– Василиса, тебе под стать ентот, с седой бородищей. Старый конь борозды не испортит…

– Только мелко пашет, бу-га-га-га…

Я уже думал, что ничего не сладится, как вдруг одна из баб, миловидная молодуха с мальцом на руках, решительно вышла вперед и взяла за руку самого старшего из мурман, Андреаса Расмуссена, кормчего на корабле Рагнара.