Довмонт и его воеводы заранее продумали все: в какое время выступить, где нанести удар и в каком месте повернуть обратно. Как рассчитали, так и действовали – четко, по плану.

Где-то под вечер вдруг резко распахнулись ворота, и на успокоившийся за день орденский караул вылетела конная рать князя! Ведомые боярином Митрофаном ратники завязали скоротечный бой, большая же часть дружины, миновав брод, ринулась к обозам, к шатрам.

Немцы, конечно, заметили врагов и быстро приняли меры. Быстро – как уж смогли. Рыцари немедленно вскочили на коней, выставили вперед копья, пехота же действовала куда как медленнее и даже весьма неумело. Вместо того чтобы встать у рыцарской конницы по флангам, ополченцы и кнехты столпились кучами в разных местах, став легкой добычей для русских мечей!

– За вольности господина Пскова! – опустив копье, Довмонт бросил укрытого кольчугой коня на рыцарский строй. Позади, сразу за князем, неслись дружинники в тяжелых чешуйчатых бронях. На концах копий развевались флажки, сверкали в лучах заходящего солнышка кольчуги и шлемы.

Дрожала земля. Сквозь золоченое забрало – «личину» – князь отлично видел соперника – рыцаря верхом на черном коне, покрытого длинным цветным покрывалом с желтыми и синими крестами. Судя по всему, это был не крестоносный брат, а вассал ордена, но вассал знатный, с собственным отрядом. На глухом шлеме рыцаря был изображен золоченый крест с загнутыми краями, копье перевязывала желто-синяя лента, на щите гордо красовался герб – синий рыцарский шлем на золотом поле.

Разгоняя коня, Довмонт усмехнулся в усы. Замечательная броня! Оружие, шлем, щит – все замечательное, дорогое… можно даже сказать – фирменное. А конь? Каков красавец!

Где-то позади и рядом запели трубы. Крестоносцы ответили им утробным воем рогов. Долго, впрочем, не выли – сшиблись!

Первый удар! С треском сломались копья. Кого-то вышибли из седла, кого-то пронзили насквозь, а кому-то всего лишь раздробили в щепки щит. Те, у кого копья не сломались, их просто выбрасывали. Длинное древко неудобно в ближнем бою. Куда лучше добрый рыцарский меч! Шестопер, палица, секира!

Острие княжеского копья угодило вражине в щит, прямо в изображенный на нем шлем. Конечно же, щит не выдержал, разломился на два бесполезных куска. Раздраженно отбросив их, рыцарь выбросил и копье, кстати, оставшееся целым – оно лишь скользнуло по щиту князя.

Довмонт тоже бросил древко и привстал в седле. Мечи скрестились со звоном! Оставшийся без щита крестоносец был вынужден подставить под удар свой клинок. Очень хороший, крепкий… Скрестив мечи еще пару раз, князь, улучив момент, ударил вражину щитом. Изо всех сил – прямо по шлему, на какое-то мгновение оглушив рыцаря… Правда, тот быстро пришел в себя, все-таки глухой топфхелм обеспечивал весьма неплохую защиту. Ну, а что касалось видимости…

Князь это прекрасно понимал, а потому резко бросил коня влево… затем и вправо, уходя из зоны просмотра шлема… Рыцарь взмахнул мечом… видно было, что – просто так, без цели. Довмонт же склонился к гриве коня – над плечом его пролетело короткое копье – сулица. То верный Гинтарс расправился с рыцарским оруженосцем.

Отбросив щит, князь выхватил притороченный к седлу шестопер и, подняв коня на дыбы, с размаху ударил рыцаря по шлему. Ослабив хватку, оглушенный враг выпустил из руки меч… И Довмонт принялся бить по шлему соперника, не переставая. От души. Словно сваи вколачивал!

Тут помогли и дружинники, стащили врага из седла…

– Не убивать! – откинув забрало, приказал князь. – Это – мой пленник. На лошадь его. И заберите коня – отходим.

Довмонт глянул на солнце, золотистый край которого едва-едва показывался за дальним лесом.