Он боялся, что в случае неблагоприятных известий, они могут дурно повлиять на состояние его здоровья.
Но собственноручное письмо гетмана было полно самых радужных надежд:
— Ручаюсь шляхетской и рыцарской честью, что разнесу турок… В их лагере такая теснота, что бегство невозможно. Знаю, что гетман Пац будет против битвы; но я должен, на нее решиться и должен победить, и отмщу за все поражения и трактаты… как Бог свят, отмщу, и победа наша!
Сияя радостью, холмский епископ вошел с письмом Собесского в спальню короля, который, с предвидением, часто свойственным больным, чуял душой прибытие гонца и требовал писем.
Молитвенно сложив руки, король приподнялся и сел, слушая письмо, а из глаз его струились слезы. На измученном лице отразилась глубокая внутренняя радость.
Он возвел очи горе и молвил:
— Ныне отпущаеши раба твоего, Господи!
Потом медленно соскользнул на подушки, послал подканцлеру благодарную улыбку и лег спокойно, как бы отошел ко сну… глаза его закрылись.
Все ушли и в комнате было слышно только его слабое дыхание.
Пани Келпш стала на колени к стулу и молилась…
Внезапно, среди тишины, раздался тяжелый вздох… она бросилась к постели…
Король был мертв.
|