— Первый десяток — за мной бегом! Остальным — одеться по боевой тревоге!

Я побежал к управе, благо — она всего в квартале была. За мной, тяжело дыша, топали ногами ратники. Прохожие испуганно жались к стенам домов.

Вот и управа. А с крыльца ее спускался к нам навстречу тот человек, фантом которого я наблюдал в своем видении и которого сейчас так жаждал найти.

— Взять его, живым взять! — показал я рукой на служивого.

Мужик метнулся в сторону и побежал. Дружинники мои, хоть умом и не блистали, но в физической силе и ловкости им не откажешь. Они загнали мужика в угол. Он попробовал отбиться ножом, но куда одному против десятка! Бросили под ноги чурбак, повалили, связали, изрядно при этом помутузив. Был приказ взять живым, ну а уж если при этом — ну совершенно случайно — заденет кто, извиняйте: сам виноват. Зачем ножиком махать?

Задержанного приволокли ко мне.

— Кто таков? Почему убегал?

Под глазом его наливался багровый фингал.

— Мелентий, писарчук я, из управы. А побежал, потому как испужался, — служивый стучал зубами от страха и затравленно озирался — видно, искал глазами наместника, но, так ничего и не поняв, втянул голову в плечи и притих.

— Связать, кляп в рот и — в темницу. И палача ко мне!

Пленника уволокли.

Ко мне подошли трое дружинников.

— Прости, воевода, а ката в городе нету.

— Как нет? Раз город есть, значит — и кат должен быть! Ищите умеючих в дознании!

Воины лишь руками развели. Ладно, авось найдут палача. Не самому же этим заниматься.

Кат нашелся быстро, вернее — подручный его, беженец из Нижнего.

Мы с ним спустились в подвал, и я указал на писаря.

— Так. Повелеваю допросить с пристрастием вот этого человека!

— О чем спрашивать? Что нужно узнать? — засучивая рукава, спросил кат.

— Кто ему дал задание меня убить? По чьему наущению змей мне в избу подбросил?

Кат даже глазом не моргнул.

— Князь, ты хочешь, чтобы он не умер?

— Да, по возможности.

Заплечных дел мастер принялся готовить свои жуткие инструменты, старательно раскладывая на убогом столе щипцы, молоток, железную проволоку. Я не любитель таких зрелищ и потому поспешил покинуть городское узилище, наказав кату:

— Как заговорит — зови! Справишься с делом хорошо — будешь городским палачом, с жалованьем справным. Это я тебе обещаю.

Кат улыбнулся довольно:

— Князь-воевода, я сделаю все так, чтобы он рассказал, что знает.

У избы меня уже ждали дружинники с оружием и в доспехах.

— По пять человек — на выезды из города. Никого не выпускать, всех верховых задерживать, обозы не трогать. Остальным — быть в воинской избе, наготове.

Где-то через час прибежал ратник:

— Воевода, кат в подвал зовет. Узник заговорил. Только я собрался идти в подвал, как на возке подъехал митрополит коломенский Вассиан. Он поздоровался, осенил меня крестом и — с ходу:

— Князь, ты что же творишь так торопко? Наместника с людьми его в подвале запер, на виселицу отправить грозишься?

— Изменники они, святой отец, заговор учинили. Хотели меня убить, а потом — и государя нашего!

Вассиан руками всплеснул.

— Как можно? Злодейство сие! И доказательства есть? Обвинение серьезное.

— Благочинный, я в подвал иду, там сообщник Шклядина заговорил — можешь сам послушать.

— Богомерзко мне в пыточную идти, не богоугодное это дело.

— А замыслить руку на помазанника Божьего поднять — богоугодно? Вместе со мной и послушаешь, владыка.

Вассиан поколебался, но пошел за мной.