Скачки должны были проходить аккурат на Яблочный Спас или, по-церковному, на праздник Преображения Господня.

Как уже повелось, мы остановились на постоялом дворе. Тит отказался спать в комнате, снял новые одежды, переоделся в старое платье и, как ни уговаривал его Федор, пошел ночевать в денник — на соломе, рядом со скакуном. Неволить парнишку я не стал, пусть его…

И вот настал день скачек. Народ с утра потянулся к церкви, сходили и мы. А уж затем пошли на Воронцово поле.

Прослышав про скачки, здесь собралась толпа желающих поглазеть на бесплатное развлечение.

Я подошел к группе бояр, стоявших у небольшого шатра.

— Доброго здоровий, бояре.

— И тебе того же.

— Кто Гутионтов будет?

— Я, князь, — ответил с поклоном дородный боярин. — Желаешь в скачках поучаствовать?

— Желаю. Выставляю жеребца с наездником.

— Это хорошо, прибавляется нашего брата. Чисто мужское занятие. Забег — рубль серебром. Ставки делать будешь?

— Буду. Только поперва немного, я тут новичок.

— Новичкам всегда везет. На кого ставишь?

— На своего жеребца.

— И сколько же?

— Двадцать рублей.

Голоса бояр, гомонящих рядом, враз смолкли, все повернулись ко мне. Я увидел на их лицах изумление. Вот черт! Надо было бы через людей узнать сперва — какие ставки здесь делают. Много я поставил или мало?

— Рискуешь, князь. Однако ставку принимаю. Правила знаешь?

— Покамест нет.

— Они простые. Все лошади выводятся за версту. По взмаху флажка начинается гонка. Кто первый придет, того и победа. Только запрещаются шпоры.

— Понял, спасибо.

Я вернулся к своим людям, объяснил правила.

Федор с Титом не спеша поехали к месту старта. Предчувствуя скорое начало, зеваки выстроились вдоль места забега. Всего в забеге участвовало семь лошадей.

Гутионтов сам поднял красный флажок, поглядел на конников — все ли готовы? — и дал резкую отмашку начала забега.

Лошади сорвались с места. Издалека не было видно, кто вырвался вперед. По мере того, как всадники приближались к зрителям, рев толпы нарастал: «Давай, давай, вперед, не сдавайся!»

Когда большая часть версты была пройдена, стало видно, что вперед от основной группы вырвались две лошади.

Меня охватил азарт: я стал вглядываться в лидирующих скакунов. Кто впереди?

Летели секунды, нарастало волнение.

На одном из коней я разглядел всадника в синей рубахе. А второго просто не было видно. «Мой!» — екнуло сердце. Понятно, мальчонку не видно из-за головы коня.

Стук копыт нарастал, пыль плотной пеленой скрывала основную группу участников забега — кроме первых двух. Внимание всех было приковано к ним.

За сто шагов до финиша мой скакун вырвался вперед. Тит почти лежал на лошади, его маленькая фигурка было мало заметна на фоне коня. Лишь рубаха вздымалась и опадала под напором ветра.

И вот кони пересекли финишную черту. Мой скакун был на два корпуса впереди. Народ завыл, засвистел, закричал. Шум поднялся просто оглушительный.

— Первым пришел скакун князя Михайлова! — громогласно объявил боярин.

— Поздравляю! Князь, у тебя прекрасный скакун и хороший наездник. Только уж мал больно, — подивился боярин Гутионтов.

— Так пацан еще, вырастет.

— Князь, прошу получить выигрыш!

Боярин отсчитал серебро. Я получил сорок рублей. Если не учитывать свои вложенные двадцать, то чистая прибыль — двадцать рублей. Неплохо! Но я не обольщался. Часто победа на скачках случайна. Сегодня мой жеребец пришел первый, завтра — другого владельца.