Анастасия Туманова. Княжна-цыганкаЦыганская сага – 6
– Да. – Прибыли в Москву из Петрограда сегодня? – Да. – Живете в Петрограде давно? – Восемь лет. – С какой целью прибыли в Москву? – У меня здесь жили родители и младшие братья с сестрой, я думала найти их. – Вам известно, где они находятся? – Нет. От них не было писем уже полгода. За массивным письменным столом – короткая пауза. – И вы приехали в Москву только сейчас? – Я была больна тифом в Питере. Раньше при-ехать не могла никак. Снова молчание за столом. Молодая женщина с темным худым лицом сидела напротив следователя очень прямо, не поднимая ресниц. Черное платье и траурный шарф, накинутый на едва отросшие, густые и курчавые волосы, еще сильнее подчеркивали ее смуглоту, запавшие прогалины под скулами и коричневые усталые круги у глаз. Чувствуя на себе внимательный взгляд следователя, Нина упорно не смотрела на него. Казалось, что сделай она это – и человек за столом сразу почувствует ее смертельный страх, который, как женщине чудилось, пах остро и резко на все здание ЧК. – Итак, родные вам не писали? – Нет. – Вас это не тревожило? – Не особенно. Такие сейчас времена. – Вы знаете, где находятся сейчас ваши родные? – Нет. Вы уже об этом спрашивали. – Вы знаете, почему вас вызвали сюда? – Нет. – Далее смотреть в пол было уже невозможно, и Нина наконец подняла глаза. На то, чтобы удерживать на лице выражение спокойствия пополам с недоумением, уходили последние силы, она всерьез опасалась грохнуться в обморок. К тому же в тесном кабинете нечем было дышать от духоты. Май 1920 года выдался теплым и сухим. Каждый день над Москвой прокатывались короткие сердитые грозы, едва успевавшие прибить пыль на тротуарах и растрепать молодую листву в садах, но этим вечером, кажется, должно было полить по-настоящему. Глядя через плечо следователя в закрытое, все в пыльных потеках окно, Нина видела обложившую небо фиолетовую тучу, время от времени лениво посвечивающую молниями. Страшно хотелось пить и еще больше – папиросу. Но Нина понимала, что об этом нечего и думать, и продолжала в упор, как можно безмятежнее смотреть на сидящего перед ней следователя. Это был темноволосый широкоплечий человек с некрасивым, осунувшимся от усталости лицом. Серый потрепанный френч казался слишком узким для его кряжистой фигуры. Говорил он медленно, то и дело запинаясь, словно отвечал плохо выученный урок, глядя при этом не на задержанную, а в лежащие на столе бумаги. Когда мужчина внезапно поднял голову и посмотрел на Нину в упор, та невольно вздрогнула: настолько неожиданно было увидеть светлые, почти прозрачные глаза на сожженной загаром физиономии следователя ЧК. Через все его лицо по левой щеке тянулся шрам. «Какой молодой… – машинально подумала она. – А шрам старит…» Молодость следователя неожиданно придала Нине уверенности. – Простите великодушно, нельзя ли попросить воды? И… отчего вы не откроете окно? Очень душно, идет гроза. – Да, конечно, – поспешно сказал он, беря со стола графин с желтоватой водой и наливая ее в стакан, который Нина жадно выпила до дна. – Еще? – Да… вы очень любезны, благодарю. Налив для Нины второй стакан, следователь отошел, чтобы открыть окно. |
