«Мы категорически против булимии и анорексии. Полюбуйтесь на нашу модель, у нее объем талии семьдесят три сантиметра, пышная грудь и есть бедра».

Но, пообщавшись с журналистами, модельеры вернутся в свои офисы и устроят разгон другим девицам, которые прибавили в весе триста граммов, налетят на них с воплем: «Совсем голову потеряла? На тебя сшито много платьев! Немедленно худей!»

Вот Надюша бы таких слов не услышала, она похожа на глисту в обмороке.

Илья Львович, муж Анны, владелец сети предприятий, которые выпускают сантехническое оборудование. Спрос на изделия большой, бизнесмен прекрасно зарабатывает и постоянно расширяет сферу деятельности. Леонид управляет одной из папиных фабрик, а его жена Катя генеральный директор рекламного агентства. То есть никаких материальных проблем в этой семье нет. Впрочем, и моральных тоже. Данная ячейка общества построена по старинке: глава дома и его сын обеспечивают всех деньгами, Анна умело ведет домашнее хозяйство. Однако Илья Львович совсем не домостроевец. Пожелай его супруга работать, он бы мигом нанял прислугу и предоставил второй половине возможность самореализоваться. Но Анна Константиновна считает, что она обязана заботиться о семье. Вот у Кати, жены Леонида, другое мнение, и никто не запрещает ей вспахивать ниву пиара.

О первой жене Барашкова‑младшего, Алене, в семье почти не говорят. Ее портретов в доме нет, и даже в спальне Наденьки отсутствует фото покойной мамы. Об Алене мне однажды рассказала Нюра. Она хвалила невестку, упоминала о ее красоте, сообщила, что та работала на телевидении, была очень талантлива, часто ездила в командировки по всему миру. Но потом случилась беда – она попала под машину и скончалась от полученных травм. Нюрочка упомянула, что прах ее первой невестки после кремации забрала мать Алены, живущая в городе Петропавловск‑Камчатский, и захоронила его на тамошнем кладбище. Поэтому Надя не посещает могилу мамы – слишком далеко лететь из Москвы.

– Мы помним и любим Алену, – вздыхала Анна Константиновна, – но стараемся не говорить о ней, потому что Наденьке может сделаться плохо. Степонька, пожалуйста, не проявляй любопытства. Захочешь что узнать про покойную, подойди ко мне и тихонечко спроси, тут же получишь ответ. Никаких тайн нет, мы помалкиваем исключительно из&за опасения за здоровье девочки.

Вот так я и живу сейчас – окруженная любовью и вниманием, не тратя ни копейки на коммунальные услуги и еду. Но если честно, мне совсем некомфортно, потому что я чувствую себя нахлебницей. Первое время я покупала продукты, но Катя мне шепнула:

– Не обижай Нюру.

Я испугалась.

– Что я не так сделала?

Жена Лени стала загибать пальцы.

– Сама стираешь свои вещи, а потом берешься за утюг. Притаскиваешь харчи. Намедни ты купила шампуни, гели, кондиционеры. Нюрочка очень расстраивается. Вчера даже плакала. Я спросила, в чем дело, и услышала: «Степочка меня не любит, брезгует моей помощью. Девочке не по вкусу ни супчик, ни мое фирменное чахохбили, она предпочитает сыр с колбасой и сама застилает свою постель».

Я оторопела и стала оправдываться.

– Анна Константиновна шикарно готовит, но с какой стати ей бесплатно кормить лишний рот? И, ясное дело, я сама привожу в порядок свои вещи. А о том, чтобы кто&то убирал за мной постель, даже подумать не могу. Да, разъезжая по командировкам, я никогда не убираю в своем гостиничном номере, на то есть горничные, они за это получают зарплату. Но оставлять беспорядок в комнате, куда тебя пригласили пожить, на мой взгляд, некрасиво…

– Нюра ощущает себя ненужной, если кто&то, кроме нее, занимается хозяйством, – перебила меня Катя.